чем триумф. Чтобы обнаружить такое, вряд ли нужна обученная медсестра. Похоже, ее работа окончена и еще до восхода солнца она отправится в повозке на железнодорожную станцию.
Дверь со скрипом открылась, и Либ резко обернулась, словно это ей приходится что-то прятать.
– Миссис О’Доннелл…
Ирландка приняла обвинение за приветствие.
– С добрым утром, миссис Райт. Надеюсь, вы выспались?
За ее спиной стояла Китти, согнувшись под тяжестью двух ведер.
Либ подняла блюдце – как она сейчас заметила, со щербинами в двух местах.
– Кто-то в этом доме прячет молоко под буфетом. – (Розалин О’Доннелл разомкнула обветренные губы, словно собираясь рассмеяться.) – Могу лишь предположить, что ваша дочь украдкой пьет это молоко.
– В таком случае вы предполагаете чересчур много. Нет такого фермерского дома в наших краях, в котором не оставляли бы на ночь блюдце с молоком.
– Для маленького народца, – словно дивясь невежеству англичанки, с полуулыбкой проговорила Китти. – А иначе они обидятся и станут ругаться.
– Вы полагаете, я поверю, что молоко для фей?
Розалин О’Доннелл сложила на груди костистые руки:
– Верьте, во что вам угодно. Капля молока никому не навредит.
Либ лихорадочно соображала. Обе – хозяйка и прислуга – могут и не сообразить, почему молоко было под буфетом. Хотя это еще не значит, что Анна О’Доннелл четыре месяца кряду не пила по ночам из блюдца для фей.
Наклонившись, Китти открыла низ буфета:
– А ну, кыш отсюда! В траве полно слизней. – И она принялась подолом подгонять куриц к двери.
Открылась дверь спальни, и выглянула монахиня, говоря, как обычно, шепотом:
– Что-то случилось?
– Ничего не случилось, – ответила Либ, не желая говорить о своих подозрениях. – Как прошла ночь?
– Спокойно, слава Богу.
То есть сестра Майкл не поймала девочку за едой. Но насколько она старалась, веруя в то, что неисповедимы пути Господни? Либ пока не могла уразуметь, будет толк от монахини или она станет лишь помехой.
Миссис О’Доннеллл сняла с огня котелок. Взяв швабру, Китти принялась выметать из буфета к двери зеленоватый куриный помет.
Монахиня вновь исчезла в спальне, оставив дверь приоткрытой.
Либ как раз снимала плащ, когда со двора вошел с охапкой торфа Малахия О’Доннелл.
– Миссис Райт…
– Мистер О’Доннелл…
Он свалил торф у огня, потом повернулся, чтобы уйти.
Либ не забыла спросить его:
– Скажите, есть тут где-нибудь напольные весы, чтобы я взвесила Анну?
– Нет.
– Тогда как же вы взвешиваете скот?
Малаки почесал багровый нос:
– На глазок, думаю.
Из спальни послышался детский голос.
