чтобы напоследок оглядеть стол.
В коридоре послышались шаги, и вошла Лоис.
– О, ты уже закончила? Надеюсь, почистила серебро. Оно не выглядело должным образом.
– Да, почистила, – вяло отозвалась Элли.
Два года назад она была красивой, стройной и миловидной, обладала легким румянцем и хрупкостью дрезденской статуэтки. Этот тип внешности не выносит долгого утомления и напряжения. Если голландское зеркало не льстило ей, то и не лгало. Она стала просто тенью прежней Элли Уэйн. Подняв взгляд усталых голубых глаз на Лоис, она повторила:
– Да, я его почистила.
– Ну, эти ложки можно бы протереть еще раз. И… О, разве я не велела тебе поставить цветы в большую серебряную вазу? Она нравится Джимми.
Элли продолжала смотреть на нее. И наконец сказала:
– Лоис, тебе очень важна эта ваза? Мне уже некогда снова заниматься цветами.
Голос был под стать ей – мягким и очень усталым.
– Мне казалось, ты будешь рада сделать что-то для Джимми. Как-никак… – Лоис издала красивый серебристый смешок, – он немало сделал для тебя и для Джулии. Но, конечно, если это такой большой труд…
Она подошла к столу и стала вынимать по одному цветы, портя их и роняя капли воды на полированную поверхность.
Джулия подняла бы скандал. Элли лишь посмотрела и произнесла угасшим голосом:
– Я переставлю их. Лоис, прошу тебя – ты плещешь воду на стол.
Когда она вошла в подсобку, чтобы взять серебряную вазу, там была миссис Мэнипл.
– Что такое, милочка? Еще не закончила? Тебе нужно полежать с полчаса, пока они не пришли. Времени как раз хватит.
Добрая старая Мэнни. Элли благодарно ей улыбнулась. Должно быть, она очень старая, раз помнит рождение Джимми, но совершенно не менялась, не выглядела старше с тех пор, как Элли с Джулией потихоньку забегали в кухню за изюмом, свежим горячим джемом, булочками и сахарными мышками. Мэнни готовила замечательных сахарных мышек, розовых и зеленых, с шоколадными глазками. В пять лет сахарная мышка – большая радость.
Миссис Мэнипл обняла ее за плечи пухлой рукой.
– Иди, дорогая, приляг.
– Не могу, Мэнни. Миссис Леттер хочет, чтобы цветы стояли в серебряной вазе, а та нуждается в чистке. Ею не пользовались несколько месяцев.
Рука Мэнни напряглась. Элли отступила.
– Мэнни, ничего не поделаешь.
Миссис Мэнипл промолчала. Если она была не в состоянии сделать что-то другое для мисс Элли, то это могла. Ярко-розовый яблочный румянец ее больших, крепких щек потемнел, стал лиловым, как слива.
Она резко повернула голову через плечо и требовательно позвала:
– Полли! Иди сюда!
Потом взяла вазу из рук Элли.
– Ступай наверх, дорогая. Полли все сделает, и я присмотрю, чтобы сделала, как надо. Цветы я поставлю сама, и если не в том порядке,
