занятие для многих подростков, особенно из небогатых семей, и для тех, у кого нет еще определенных целей и планов в жизни.
Я такой же бестолковый, как и прочие. Мне тоже нравится сидеть в подъезде, смотреть на тусклый свет лампочки и порой кажется, что сама жизнь такая же тусклая вольфрамовая нить. Накалилась, чуток светит и непонятно, завтра включится или нет.
Вот Витек царапает гвоздем очередную пахабную фразу на изрядно изуродованной крашеной стене. Гаврила отстраненно слушает Серегину болтовню, а я смотрю на лампочку. В глазах большинства подростков уже читается безысходность, пустота жизни провинциальной. Неспособность создать, созидать, а может наоборот, понимание реальности.
Да, ладно подростки. С взрослыми то же самое. Каждый день, когда я еду в училище и захожу в любой городской автобус, вижу одно и тоже, кучу хмурых лиц. На них легко читается полная апатия, чувство безысходности и уныния от бытия, рутины ежедневной. То ли бессилие изменить, то ли смирение перед реальностью.
То, что произошло дальше, в общем-то, никак не выбивается из общей картины жизни Гаврилы, района или провинции. Немного напрягает, но не так, чтобы найти ответ, избегать подобных ситуаций в будущем. Это кусочек паззла, часть реальности.
Примерно в одиннадцать вечера, мы вышли из подъезда, в котором зависали.
Прошлись по кварталу и остановились на пересечении тропинок между многоэтажкой и забором детского сада. Витек одолжил Гавриле электронную сигарету. Теперь Гав и Серега стояли и смолили. Витек рылся в мобильнике, а я ковырял носком кеда, вмерзшую в лед, небольшую ветку.
Если честно, то Гаврила был нетрезв. И этот фактор сыграл, как и прежде, решающую роль.
Из-за угла многоэтажного дома вылетел, натурально вылетел с чьей-то неслабой подачи, парнишка лет тринадцати. Буквально через секунду из-за того же угла показались двое местных лет двадцати и начали методично обрабатывать ногами, лежащего в полусознательном состоянии, салагу.
Мне показалось, что рядом со мной граната взорвалась. Гаврила бросил сигарету на землю и прошипел сквозь зубы.
– На моих глазах мутные дела делать! Никогда.
И постепенно ускоряя шаг, двинулся к тем парням. Что потом было, трудно передать нормативной речью. Гаврила уже был в метре от отмороженных старшаков, когда оба заметили его. Первый отлетел к стене дома от прямого удара пяткой левой ноги. До второго Гаврила не успел добраться, я, Витек и Серега смели его на подмерзшую землю. Парни начали мутузить противника, а я направился к другу.
Гаврила зарядил первому старшаку с локтя, затем пару раз всадил ему в челюсть и когда я подошёл, он просто сидел на противнике и методично раздавал ему оплеух.
Сложно назвать лицом то, что было перед глазами. Я затронул Гаврилу за плечо, попытался оттащить, но он лишь стряхнул мою руку и продолжил метелить врага.
Через
