руку. – Как новый директор в музее?
Федор работал искусствоведом в городском историческом музее. На одном месте трудился уже лет тридцать. Экспертом исторических ценностей он был отменным.
– Вот, – говорит радостно, – уволили!
– Тебя? – удивился я. – А кто же теперь там на такую зарплату работать будет?
– А, надоело. Это уже шестой за последние пару лет. Только пришел, сразу мебелью занялся. Сестру свою замом взял. Опять ремонт кабинетов затеяли. Я и послал их!
– И что теперь делать будешь?
– Экспертные заключения писать.
– И что? Платят? – спрашиваю.
– Еще как.
Тут два друга Федора подошли. Поздоровались. Предлагают в забегаловку, что в десяти метрах от угла, где вино на розлив продают, зайти. Знаю я их забегаловки. Там такие теоретические споры о текущем моменте проходят, что некоторые телевизионные ток-шоу позавидуют.
Отказываться было поздно, тем более что назревал очень любопытный разговор. Один из подошедших был просто так. Я его даже не видел раньше. А другой, как и Федор, тоже был экспертом по антиквариату и картинам. Едва зашли, заказали местный винный напиток и успели присесть, как друг Федора, тот, что в картинах разбирался, с ходу начал:
– Представляете? Жду звонка. Сейчас из района следователь подъедет. Заключение на икону подписать нужно. Чел у бабки икону украл. А они его поймали. Попросили экспертом выступить. А сегодня пятница, следователь и отпросился в город по делам поехать. Жену взял с собой. Хотел еще по магазинам пробежаться.
– А что за икона? Много дадут?
– Да, в принципе, ничего не дадут. Картинка дореволюционная на фанерку наклеена, с ликом святого, и лаком покрыта. И в короб деревянный со стеклом помещена. Они думали, что вообще похитителя ценностей поймали. А я их предупредил, что три тысячи максимум напишу. Они, полицейские сыщики, расстроились вначале. А потом плюнули. «В понедельник похищенное вернем, а похитителю под зад дадим» – говорят. Весна уже. На улице тепло. Нечего на государственном паразитировать.
Тут Федор после первого же стакана местного красного и говорит:
– А вот у меня случай был. Прям совсем недавно. Вызывают к директору.
– Вот, – говорит директор. – Это из таможни. Контрабандиста поймали. Один иностранец хотел историческую ценность за границу вывезти. Не получилось. Пришли за заключением об исторической ценности конфискованного.
– А что за вещь-то? – спрашиваю.
– Древняя булава. Не иначе атаману важному принадлежала. Дорогая, наверное. Антиквариат. Раритет.
Сидящий в углу человек в форме таможенника радостно встает и кладет на стол директора длинный предмет, завернутый в газеты и перевязанный бечёвкой. Развязывает бечевку, разворачивает газеты и с гордостью так вопрошает:
– Ну как?
– А никак! –
