носом и клялся найти изъян в работе ученика, но тот обходил подводные камни так ловко, что оставалось разводить руками и переносить мщение до следующего раза.
Придраться, как известно, можно к чему угодно, и сам повод в таком случае не имеет особого значения. Как-то, увидев в Юркиных руках нож, Аквинский насупился:
– Вот блядь, детсад! Зачем он тебе?
Нож, подарок Степана, крутился в пальцах серебристым колесом. Как сталь исчезла в корпусе Фома даже не заметил. Любуясь резной рукоятью, пацан объясняться не стал:
– Пусть будет.
– Что?! – Аквинский протянул руку и потребовал: – Дай.
Острое жало вновь сверкнуло на солнце. Мальчишка осклабился:
– Понравился? Да? Может попробуешь забрать?
Фома опешил. В холодной насмешке старый арестант подсознательно выделил ту иронию, с какой жираф обозревает сочную зелень низкорослого кустарника. С такой же улыбкой на зонах ломали позвоночники, прошивали печень заточенными электродами и загоняли в петушатню42. Бояться было поздно, а отступать нельзя.
«С-сученок! Пригрел гадюку!»
Но вслух не произнес. Соотношение сил требовало мирной развязки.
– Запомни, босяк43. В нашем ремесле никакого оружия. Если швайка44 тебе дороже по уму выставленной хаты – нам не по пути. Решай!
Юрка вложил рукоять в протянутую ладонь. Швырнув нож в кусты, Аквинский осмелел:
– Будем считать, что пошутили. Но брыкнешься – выгоню на хер!
Усмотрев в инциденте ущемление своего права собственности, Юрка затаил настоящую злобу. Он опять ощутил одиночество.
«Чужак», – кипел Сапрыкин. – «Вот кто я для них».
Он не ушел от крестных, однако задетая гордость неусыпно взывала к духу противления. Немного отойти помог компромисс – через неделю карман оттягивал другой нож, вдвое страшнее старого. И все же, до конца сгладить неприятный случай не смогли ни Аквинские потуги к примирению, ни теплые глаза Босоножки, ни щедрые гонорары. Просто неразумно возвращаться в подвал за месяц до зимы. Дождаться солнечных дней, а весной и думать…
Ковбой Мальборо
Хорошая мечта – как сумасбродная жена:
Жеманна, ветрена, ей не сидится дома.
Но наберись терпения, не то обидится она,
Налево повернет и сбудется другому.
Теперь в Аквинском доме Юрка старался не засиживаться. Он надолго пропадал в городе и, бродя по улочкам, рассматривал в витринах дорогие вещи. Нормальная кровать виделась уже анахронизмом. Роскошная жизнь ассоциировалась с наличием джипа, перстня неподъемной тяжести и кожаного плаща. Ноги сами несли Сапрыкина в зал супермаркета, где на уродливом манекене скучало гигантское изделие, воплощающее сокровенную мечту. То ли мужская
Петуша'тня – тюремная камера, отделенная часть барака или весь барак, где живут петухи (смотри).
Босяк – уважительное среди преступников обращение. В старину босяк употреблялось как близкое по значению к Вор.
Швайка – самодельное колющее оружие: заточенный электрод, шило, длинный гвоздь. Самое популярное благодаря своей доступности и простоте средство самообороны или нападения в местах лишения свободы.
