черта, и он появится.
– Смотрю, у вас тут экскурсия в самом разгаре? – Вархар собственной персоной уже возвышался посреди холла кафедры и прожигал меня взглядом, привычно приподняв бровь с родинками.
Один его глаз светился голубым, и мне стало совсем не по себе. Он не бликовал, а именно светился мерным густо-голубым светом.
– Добрый вечер, проректор, – тон Драгара лучше всяких слов говорил, что встреча обрадовала его не больше, чем меня.
Вархар приблизился. Неторопливо обошел меня, уделив внимание ногам, ягодицам, груди и, как на грех, распущенным волосам. Длинные пряди разметались по спине в художественном беспорядке.
– Смотрю, ты неплохо отдохнула и выспалась, – резюмировал свои наблюдения проректор.
– Мы уже закончили, – ответила я невпопад. – И планируем уходить.
Вархар покачал головой и подошел вплотную. Теперь нас разделяло расстояние не больше двух ладоней, и сердце совсем некстати пропустило удар. Слегка наклонившись, проректор навис надо мной, как еще недавно, в спальне, и произнес, внезапно перейдя на «вы»:
– Неужели вы откажете мне в прогулке по академическому саду? Я хотел показать вам столовую и заодно поужинать.
– Благодарю. Я поем в комнате. В холодильнике еды хватит на месяц или даже на два. – Я постаралась придать тону побольше бескомпромиссности. – Инфополе сообщило, что она еще два месяца будет как свежая. Да и ноги устали.
– Настолько устали, что не в состоянии пройти несколько метров? – Бровь Вархара все еще удерживала родинки на лбу, а глаза снова стали одинакового цвета. Взгляд проректора, казалось, пронзал меня насквозь. Я поежилась, сердце снова пропустило удар и вдруг забилось как ошалелое.
– Я очень устала, – процедила сквозь зубы. – Судя по расписанию, рабочий день у вас заканчивается в пять вечера. А сейчас, – я кивнула в сторону допотопных белых ходиков на стене, – уже девять стукнуло. Поэтому прошу извинить, но я иду в свою комнату.
Я обогнула Вархара – он и не думал двигаться с места – и рванула к двери.
Но тут случилось такое, что я забыла и про сон, и про то, какой же проректор нахал. Забыла бы и свое имя, если бы светопреставление затянулось подольше.
Раздался хлопок, потом грохот, от которого у меня заложило уши и зазвенело в голове. Здание вздрогнуло, как живое. Оконные стекла зазвенели, подскочил пол.
Скандры уставились в окно – синхронно повернули головы, как заводные куклы. Я последовала их примеру и ошалела еще сильнее.
Душа ушла в пятки, сердце застучало где-то в горле, а мозг отказывался верить увиденному. Я открывала рот, но слова застревали в глотке.
Стройную башню соседнего корпуса срезало невидимой силой, как украшение с торта. Она покосилась и собиралась рухнуть вниз. Но тут раздался взрыв.
Из-под башни взметнулись языки пламени, и она, как ракета, полетела в нашу сторону.
Я
