под ногтями грязь, на коленках черная сумка с карманами по бокам (я один год в школу с такой гонял), а в сумке, почти уверен, лоток с макаронами, которые слиплись между собой, к макаронам в том же лотке котлетка-полуфабрикат, чуть пригоревшая, может, сосиска, может, две сосиски, нарезанный заранее хлеб и бутылка из-под минералки с налитым в нее чаем. Бутылка такая, сморщенная, из-за того, что в нее наливали горячий чай и пластик немного подплавился. Еще в сумке обитает какой-нибудь носовой платок и пачка дешевых сигарет. Как же я боюсь, что будет такое время, когда напротив меня будет сидеть молодой парень, лет на двадцать младше меня, и пялиться на мою черную рабочую сумку с находящейся в ней невкусной едой и дешевыми сигаретами. Некоторые читают газеты, бесплатно раздаваемые возле метро. Я боюсь этих газет, боюсь в те моменты, когда появляется это уебищное желание взять ее и спуститься в подземелье. Я еще никогда не брал их, потому что поставлю на себе крест, когда однажды буду держать шершавую в руках, трястись в мрачном вагоне и читать главные и не очень главные новости. Я боюсь двух вещей в своей жизни: нищеты и старости, нищую старость даже не рассматриваю. Говорят: улыбнись миру, и мир улыбнется тебе. Я начинаю растягивать рот до ушей и смотреть на окружающих. Смотрю и улыбаюсь, улыбаюсь и смотрю. Ко мне подходит один мужик и говорит: «Пацан, ты че лыбишься?» Я отвечаю: «Дарю хорошее настроение людям». Он говорит: «Ты че, ебанутый?» Я отвечаю, что да, и продолжаю улыбаться. Мужик ретируется. Видимо, поверил и связываться не захотел, а может, просто не знал, как дальше строить диалог со мной. Оказывается, в ответ на улыбки мир не всегда улыбается, бывает, что еще и обзывает тебя ебанутым.
Наконец-то вышел из подземки. Еще немного, и меня уже везет не железный вагон, а себя везу я сам. Еду по Дмитровскому шоссе, на котором находится первый из запланированных на сегодня магазинов. Подъезжаю к торговому центру, где он расположен. Сам центр еще закрыт. Но гастроном работает круглосуточно. Я показываю охранникам пропуск и иду по пустому вместилищу торговых павильонов. Пройдет пара часов, и множество людей будут бессмысленно бродить из одного в другой. Кто-то будет покупать ненужные вещи, приносящие им кратковременное состояние эйфории. Кто-то будет двенадцать часов стоять за прилавком, убивая таким образом свои ноги. Каждый день – день сурка, каждый мало чем будет отличаться от предыдущего. Я прохожу мимо двух секьюрити торгового центра и слышу их профессиональный диалог. Один говорит: «Пиздец, ссать хочу!» Второй отвечает: «Так иди павильон ювелирный обоссы. ГЫ-ГЫ-ГЫ!» первый на это тоже отвечает ГЫ-ГЫ-ГЫ. Мне хочется крикнуть: «Ребята, ВЫ ЧЕГО?!» Но в своем крике не вижу никакого резона. Благодарю их мысленно, что скоротали мой путь своим общением, и захожу в магазин, чтобы в очередной раз побеседовать с очередной Марьей Михайловной…
Только что попрощался с Азизом, отдав ему симку. Еду по Ярославке. Вокруг машины,
