и состоялось под председательством Его Величества 23-го ноября. В этом заседании присутствовали: военный министр Ванновский, я, управляющей морским министерством Тыртов, начальник главного штаба генерал Обручев, управляющий министерством иностранных дел Шишкин и Российский посол в Константинополе.
Нелидов в этом заседании развивал ту мысль, что в ближайшем времени произойдут в Турецкой империи катастрофы и в предупреждение того положения, в котором может очутиться Россия, следует захватить Верхний Босфор, вызвав, если окажется нужным, такие события, которые давали бы нам право и возможность это совершить.
Военный министр и начальник главного штаба очень поддерживали мнение нашего посла, чего я и ожидал, так как, что касается Ванновского, то он всегда руководствовался в этих случаях соображениями своего начальника штаба – Обручева, а у Обручева захват Босфора, – а если окажется возможным, то и Константинополя, – был всегда его идефиксом.
Я помню, что еще несколько недель до смерти министра иностранных дел Гирса я как-то у него был и говорил с ним о международном положении. Гирс сказал мне тогда, что вообще беда с военными, которые непременно хотят создавать события, вызывающие войну, и заслуга Императора Александра III именно и заключается в том, что при нем все эти затеи падают.
Когда я спросил: а из этих затей какие он считает наиболее опасными? – Гирс мне сказал:
– Я бы вам советовал взять из министерства иностранных дел дело о том, как генерал Обручев хочет захватить Босфор, передвигая туда войска на плотах. – Эта мысль в военном министерстве весьма укоренилась и после нашей последней Восточной войны, в конце царствования Александра II и в начала царствования Александра III на Босфор ездили и инкогнито и прямо официально несколько наших офицеров генерального штаба, во главе их был генерал, – тогда еще полковник – Куропаткин, который делал всякие рекогносцировочные соображения о том, как и при каких условиях можно захватить Босфор и там укрепиться.
Управляющий министерством иностранных дел Шишкин во время совещаний большей частью молчал или говорил отдельные фразы, ничего определенного не выражающие.
Управляющий морским министерством Тыртов, по-видимому, не особенно сочувствовал соображениям Ванновского и Обручева, но не имел смелости им твердо возражать, а только указывал на некоторые условия, которые необходимо выполнить с точки зрения морской, для того, чтобы это предприятие могло удаться.
Таким образом единственно кто возражал и возражал весьма настоятельно, резко и решительно против этой затеи – был я. Я указывал, что эта затея приведет, в конце концов, к европейской войне и поколеблет то прекрасное политическое и финансовое положение, в которое поставил Российскую Империю Император Александр III.
Его Императорское Величество, как председатель и как русский неограниченный Царь, никаких мнений не выражал, только з�
