И мне самой стало как-то не по себе от своей резкости.
Свиток был объёмный, горящей красными иероглифами. Он нёс в себе точечную схему звёздных координат. Но Вея в упор не могла расшифровать её, как ни всматривалась каждый вечер в её суть. Она даже просила помощи, взывая к своей крови, но всё было безуспешным.
– Хм, есть идея! Я могу кое-что применить, есть такая Печать, усиливает восприятие, помогает сконцентрироваться. Может она тебе как-то поможет, но есть предостережения.
– Какие? – Вея уставилась прямо мне в глаза, на устах её играла зарождающаяся улыбка.
– Эта Печать несёт в себе разрышительные энергии, так что не известно как отразиться на тебе её использование.
– Я хочу рискнуть.
Я кивнула, расслабилась, потёрла ладони друг о дружку, и в них начала разворачиваться многомерная сферическая структура, прнизаная золотыми нитями. Когда в центре засиял маленький золотой кристалл, я бросила эту Печать в Вею. Она резко вдохнула глаза её покрылись золотой пеленой, и она развернула свиток. Что-то происходило, я не могла приближаться, но со стороны видела, как Вея бегло что-то просматривает, затем свиток вдруг вспыхнул белым пламенем и рассеялся, не оставив после себя даже пепла.
– Ну, что, ты поняла что-нибудь?
– Что-то начинало прорисовываться. Именно в этот момент свиток и вспыхнул. В итоге – ни чего, ни свитка, ни знания.
– Ну, я предупреждала…
Наступило молчание. Вее стало грустнее, она насупилась, и думала о чём-то своём, о чём-то слишком негативном.
– Ты оставишь себе улсарианский клинок, или продашь? – Вея знала о моих находках, ей было любопытно, что я нахожу и как это отражается на мне, если я начинала пользоваться найденными артефактами.
– Не знаю, пока Эйса не пришлет мне сводку о полнометрическом сканировнии, я не могу сказать, продам ли или оставлю себе. О! Кстати, мне бы желательно наведаться за кораблём на Тезариус. Слушай, наверно именно этим я и займусь, хорошо, что ты подняла эту тему, а то совсем вылетело из гловы. Кстати помнишь о проблесках, так вот – я словила кое-что, и корабль, что я нашла – он напрямую связан с этой, неожиданной вспышкой виденья.
– Видишь, я же говорила – тут что-то странное, это хорошо, что теперь появилась ниточка к разгадке.
Вея прищурилась, вздохнула, отставила чашку на столик.
Её состояние выдавало глубнную, тягучую тоску и сожаление о чём-то важном. Я не находила конкретики во множестве следов, было столько нитей уводящих в неизведанное. Ранее в ней такого не наблюдалось, но за время отсутсвия нашего с ней общения, она очень сильно изменилась, собственно как внешне, так и в незримом. Раньше она частенько ложилась мне головой на колени, а я гладила её по волосам, так мы и болтали, но теперь она держала дистанцию, будто не доверяла мне более…
