style="font-size:15px;"> Колени Макса, и без того ослабевшие при встрече с Кейт, теперь задрожали. Темные волосы девчушки были того же оттенка соболиного меха, что и у матери, но эти голубые глаза… Глаза семейства Монтгомери.
Боль тут же сменилась изумлением. Неужели это его ребенок? Его дочь?
Взгляд Кейт метнулся к Максу. Ее рука легла на плечо дочери, словно в попытке защитить.
– Это Триша.
– Сокращенно от Патриции? – спросил Макс и ошеломленно подумал: «Так звали мою любимую бабушку. Если бы дочь была не от меня, Кейт не назвала бы ее так».
Глаза Кейт наполнились слезами. Слабо улыбнувшись, она прошептала:
– Да.
Черт возьми! Так у него есть дочь? И ее от него скрывали?
Макс снова посмотрел на Тришу. В душе смешались боль, удивление и любопытство. Так хотелось внимательно рассмотреть девочку, прикоснуться к ней! Но кроме этого желания, Макса одолевали еще смятение и гнев. Так вот почему Кейт тогда сбежала – потому что забеременела и не хотела, чтобы он узнал о ребенке!
К счастью, несмотря на закипавшую ярость, здравый смысл не оставил Макса. Пока эта красивая девочка стояла между ними в полном неведении, он не мог прямо спросить у Кейт, в самом ли деле это его дочь.
Кейт захотелось подхватить дочь на руки и убежать. Вовсе не из-за страха перед Максом. Он отличный парень, когда не пьян. А сейчас он вроде трезвый. Зато когда Макс напивался, то орал на нее, бил посуду и окна. В тот вечер, когда Кейт размышляла, стоит ли рассказать мужу о своей беременности, он разнес телевизор, разбил окно, а потом запустил в камин вазой. И Кейт поняла, что в такой обстановке растить ребенка нельзя.
И еще она понимала, что недостаточно просто уйти от Макса. У него есть деньги и влияние. Когда родится дочь, он добьется права навещать ее, и тогда будет невозможно контролировать ситуацию. Если Макс заберет малышку к себе в гости, а сам напьется? Или вдруг пьяный поедет с ней куда-нибудь на машине? Он ведь убьет девочку! И Кейт не сможет добиться запрета свиданий Макса с дочерью, потому что каждый судья в этом округе обязан своим избранием семейству Монтгомери.
В ту ужасную ночь, видя, что Макс все больше распоясывается, когда пьян, Кейт сделала единственно возможный выбор – она сбежала…
– Нам надо идти, – Кейт повернулась в сторону лифта.
Макс замялся, посмотрел на дочь и сказал:
– Хорошо.
Заметив гнев в его глазах, Кейт поспешила зайти вместе с дочерью в кабину лифта. Едва двери закрылись, Кейт зажмурилась и медленно выдохнула, чувствуя, как ее охватывает чувство вины. Она не знала, как давно Макс бросил пить, ведь их родители не общались между собой, а сама она жила слишком далеко. До нее не доходило никаких новостей о Максе. Внезапно подумалось: «А что, если он не пьет с того дня, как я сбежала? Вдруг я зря столько лет удерживала Тришу вдали от ее отца?»
– Кто это был? – поинтересовалась дочь.
Кейт открыла глаза и посмотрела на нее. Сейчас не время и не место объяснять, что это был ее отец, но, несомненно, скоро придется все рассказать девочке.
Двери
