в тот момент, когда я совершенно сползла с проклятого скользкого кресла, а Роджер сидел напротив и смотрел на меня так, будто мы не были с ним женаты тринадцать лет. Он уставился на меня, как на инопланетянку.
– Думаю, что да, – сказал он, отвечая на мой вопрос.
– Почему, боже, почему? – Я громко всхлипнула. Эта новость сразила меня наповал. Мне еще никогда не было так страшно. Человек, который был моей половиной, моим защитником, смыслом моего существования, нанес мне смертельный удар. Все, чем я дорожила в жизни, вот-вот исчезнет. И кем я буду тогда? Да никем. Я превращусь в ничто.
– Я должен уйти. Мне необходимо уйти. Здесь я не могу свободно дышать.
Странно, с легкими у него до сих пор все было в полном порядке. Он исправно вдыхал и выдыхал. К слову, по ночам он храпел, как Дзамбони на ледовом катке. Мне это даже нравилось. Он напоминал огромного мурлычущего кота. Но ведь это он уходит от меня, а не я от него. В чем же дело?
– Дети постоянно раздражают меня, – пояснил он. – Меня все тяготит – заботы… шум, гам… и так далее… А когда я смотрю на тебя, то вижу перед собой незнакомку.
– Это ты обо мне? – изумленно переспросила я.
Разве незнакомка стала бы расхаживать по квартире с нечесаной шевелюрой, небритыми ногами и в дырявой ночной рубашке? Незнакомки носят мини-юбки, высоченные шпильки и узкие свитерочки, обтягивающие их силиконовые прелести. Видимо, Роджеру никто не объяснил, в чем разница между супругой и незнакомкой.
– Я знаю тебя уже девятнадцать лет, Роджер. Ты мой самый лучший друг. – «Был», – мысленно поправилась я. – Когда ты переедешь? – спросила я, давясь слезами и продолжая размазывать подолом рубашки черную тушь. Не очень-то приятное зрелище. Жалкое – не то слово. Гадкое – гораздо точнее. Отвратительное – именно так. Я выглядела просто ужасно, и в довершение ко всему у меня потекло из носа.
– Я подумывал остаться на праздники, – великодушно заявил Роджер.
Очень мило с его стороны. Значит, у меня всего один месяц на то, чтобы свыкнуться со своим новым положением брошенной жены или попытаться вернуть своего супруга. Может, поехать в Мексику… на Гавайи… Таити… Галапагосские острова? Куда-нибудь, где тепло и романтично. Держу пари, что в ту минуту Роджер без труда мог вообразить меня на экзотическом пляже в драной футболке и поношенной фланелевой рубашке.
– А пока я переберусь в комнату для гостей.
Вид и тон у него был самый решительный. Я будто видела какой-то кошмарный сон. Невозможное, оказывается, еще как возможно. Муж покидает меня и заявил, что больше меня не любит. В отчаянии я бросилась ему на шею и размазала остатки туши на его ослепительном воротничке, мои слезы пропитали его пиджак, а носом я уткнулась в его безукоризненный галстук. Роджер осторожно отстранил меня – так банковский служащий боится приближаться к грабителю, начиненному взрывчаткой. Его движение яснее ясного говорило о том, что ему неприятно дотрагиваться
