порушенные церкви.
– Давайте разберемся, – глядя куда-то сквозь Сергея, начал не спеша Игорь Михайлович. – Давайте вспомним: основу государственности на славянские земли принесли варяги, а ту обрядовую, музыкальную и прочую в виде церквей и соборов, мы заимствовали у греков. Основы дисциплины и порядка пытались привить при помощи немцев. Что же остается той милой вашему сердцу крестьянской России? Лень, беспробудное пьянство, пресловутое авось, разбой. После всего этого – в церковь, замаливать грехи и каяться. Революция – это не только замена власти, но и возможность в короткий срок вырастить новых людей.
– Забитых, не имеющих права на собственное мнение… – буркнул про себя Сергей, но Сундуков услышал.
– Рябцов, что вы там бормочете? Если можете, то вслух, – громко попросил он.
– Я не бормочу. Почему вы в народе видите только плохое?
– Похвально, похвально, – протянул Сундуков. – Тогда извольте спросить: что, по-вашему, есть дух?
– То, чем жив, на чем держится любой народ. Во всяком случае те, кто отдавал приказ взрывать церкви, кто загонял людей в колхозы, заботились не о том, чтобы поднять, а наоборот, сломать его. Достоевский писал…
Сергей понимал, что его занесло – бессонная ночь притупила бдительность. Не следовало вступать в этот бесполезный спор. Но он, повинуясь упрямому чувству, с которым когда-то шел мимо забора навстречу Ахметовой ватаге, продолжал.
– Вы еще, молодой человек, не знаете жизни и не в состоянии понять ее диалектических законов, – обрезал Сундуков. – Наш спор уже разрешила история и мой совет: не доверяйтесь оценкам обиженных лиц. А они были. И это естественно.
С тех пор Сергей попал под колпак Сундукову.
– Ну-с, молодой человек, начнем с вас, – говорил Сундуков, открывая очередной семинар. – Кого вы сегодня будете цитировать?
Под его прессом Сергей держался долго. Но все же Сундук подловил его. Перед этим Сергей пропустил несколько лекций после ночной смены: аэропортовское начальство попросило загрузить самолеты с фруктами на север. Отказать было нельзя – груз скоропортящийся. Зимнюю сессию он завалил. Ему советовали взять академический, а он забрал документы. Весной призвали в армию…
Чем дальше они отъезжали от города, тем хуже становилась дорога и тем беднее села.
К месту приехали, когда было совсем темно. Вышел лесник, посветил фонариком, открыл тяжелые глухие ворота. Остервенело залаяла собака. Въехали, вылезли из машин, огляделись. Пахло дымом, хлевом, парным молоком. Рядом, почти с крыш, смотрели во двор звезды. Сергей отыскал ковш Большой Медведицы. Как на что-то знакомое и близкое смотрел на эти семь звезд там, в Афганистане, приятно было думать, что далеко дома на них, возможно, одновременно смотрит и Аня.
– Алексей Евсеевич, я вас уже заждался, – закрывая ворота, сказал лесник. – Баня натоплена.
– Я не один, со мной
