капитулировал с условием, что туркам разрешат без оружия на лодках переправиться на румелийский бере г. Корсары выполнили свои обещания, и начальник крепости Сардар Мустафа ага Каксарли с пятьюдесятью турками отправился к европейскому берегу. Греки перегрузили на «Святой Павел» взятые в крепости 15 пушек калибра от 3 до 14 фунтов, 4200 ядер, 40 бочек с порохом и иные припасы. На берегу корсары сожгли 4 фелуки, а в крепости – все дома обывателей и на том отбыли восвояси.
На фоне неудач русского флота на Станчо и в других местах это был как-никак успех, и адмирал Елманов всем 257 корсарам, составлявшим команды «Святого Павла» и полугалер, приказал выдать по одному червонцу.
В июне 1774 г. отряд Марка Войновича подошел к острову Эмброу, где получил «контрибуцию» скотом, а сверх того хлеба на 4000 пиастров. Затем Войнович взял на острове Самодраки (Самотраки) 50 быков и 200 баранов.
Одновременно отряд капитан-лейтенанта Псасора на островах Шкат-Скапель и Полидром собрал «контрибуцию» хлебом и дровяным лесом для флота.
6 июля к острову Тассо за корабельным лесом прибыли корабль «Саратов», фрегат «Улисс», пинки «Венера» и «Сатурн», полака «Святая Екатерина» и ландра «Донец». Понятно, что столь внушительная эскадра нужна была не для борьбы с противником, благо на острове не было турок и выход турецкого флота из Дарданелл не ожидался. Просто заготовка леса шла «хозяйственным способом», и нужны были матросы для использования в качестве рабочей силы.
25 июля к русской эскадре Елманова, стоявшей у острова Тассо, подошла турецкая полугалера с белым флагом. На ней прибыл майор Белич (серб на русской службе) с письмом от фельдмаршала Румянцева, в котором говорилось, что 10 июля был заключен мир с турками. Кампания в Архипелаге закончилась.
Кючук-Кайнарджийский мир был следствием истощения сил с обеих сторон. Хотя, разумеется, положение воюющих сторон было неравным. Передовые русские отряды находились в 250 км от Константинополя. Ресурсы Османской империи были истощены, а в России, как справедливо писала Екатерина, в некоторых областях и не слышали о войне. Но и у России к лету 1774 г. были большие проблемы. Польские дела не были окончательно урегулированы, и никто не представлял, сколько сил и средств потребуют они от России. А главное, в России свирепствовала пугачевщина.
Советские историки в восстании Пугачева акцентировали упор на классовой борьбе крестьянства и помещиков. Это, безусловно, правильно. Но нельзя сбрасывать со счетов и то, что, честно говоря, в России не было законной власти. Де-факто матушка Екатерина сделала для России не меньше, чем Петр Великий, и при этом обошлась без свирепого террора Петра. Но де-юре на престоле сидела немецкая принцесса, убившая своего мужа – законного русского императора Петра III. Это не могло не сказываться на поведении всех сословий русского общества – дворян, купцов, духовенства и крестьян. Недаром почти везде духовенство встречало Пугачева колокольным звоном. Дворянство по понятным причинам неохотно
