и нажать на звонок. Дама тряхнула меня в последний раз, отшвырнула от себя и посеменила к своей машине.
Дверь открыл Вадик. Я предстала перед ним – взъерошенная, злая, красная.
– Тебя какие собаки драли? – поприветствовал он меня.
– Где моя дочь?
– У Гориных вместе с Ксюхой. Ты че, от своры собак убегала? – повторил он.
– Нет, всего лишь от твоей любовницы.
– Чего?
– Меня твоя любовница сейчас чуть не придушила.
– Чего?!
Вадик сузил и без того узкие глазки и приблизил свое лицо к моему. Его гладкий лоб собрался в складочку.
– Чего, чего! – передразнила я. – Выскочила какая-то мымра из красной машины, налетела, стала орать. Она меня за Ксюшку приняла. Куда ваша охрана смотрит? Как ее вообще на территорию поселка пустили?
И тут я запнулась. Вадик, не отрываясь, смотрел на меня с непонятным выражением лица. Он смотрел на мой рот. Я захлопнула его и отступила к двери. В эту минуту я поняла, что влезла во что-то такое, во что лезть не должна была. Может, он сам этой драной кошке пропуск выписал. Может, она и дома у них бывает, пока Ксюха в своей школе танцев отплясывает. И еще я поняла, что оставаться с Вадиком наедине небезопасно.
– Я пойду… – негромко сказала я и потянулась к дверной ручке. Но он опередил меня. Его лапища упала на ручку и повернула ее.
– Еще что она тебе рассказала?
Он снова приблизил свою яйцеобразную голову. По моей спине пробежал холодок.
– Она требовала, чтобы я сама тебя бросила. Я пыталась сказать, что она обозналась, но думаю, она не поверила.
Вадик внезапно выбросил вперед обе свои здоровенные руки, и я оказалась в западне. Его ладони были крепко прижаты к стене, а посередине торчала моя многострадальная голова.
– Слушай сюда, Светик, – заговорил он так, как говорят гангстеры в кино. – Если ты Ксюхе хоть слово капнешь… то придушу тебя я сам. Поняла?
Белки его глаз были сплошь в красных прожилках. Мне стало обидно и противно. Из-за того, что он входил в нашу компанию, был частью моего окружения, я считала его своим. Одним из нас. А тут такое циничное и хладнокровное «придушу». Самое главное, тон сказанного не позволял сомневаться – он придушит и глазом не моргнет. В ванной утопит, с балкона выкинет…
– Да пошел ты, – разозлилась я.
Он все еще продолжал меня держать в своей западне. Тогда я присела и вынырнула из звена его нехилых конечностей. Толкнула дверь и оказалась на крыльце. Глотнула обжигающе-морозного воздуха, подняла голову… Из верхнего окна средней квартиры на меня смотрела бабушка – божий одуванчик. Смотрела и улыбалась. Я кивнула в ответ, и она тотчас закивала часто-часто, как старой знакомой.
У Гориных все были в сборе. Даже Ника. Ее присутствие выдавала трясущая верхний этаж музыка.
Иришка сидела на диване и играла бижутерией Эллы – доставала и наматывала на себя многочисленные бусы.
– Что
