Все четверо обладали мозгами, адекватными для воинов, – то есть помнили наизусть все Пять Правил и Девять Принципов Искусства Войны. А еще они писали крайне адекватные поэмы и были достаточно умны и коварны, чтобы противостоять переворотам, затевавшимся в их собственных рядах. Время от времени они подсылали к нему убийц, достаточно квалифицированных, чтобы развлекать лорда Хона, поддерживать в нем интерес и помогать ему не выходить из формы.
А их адекватное вероломство! Этим он даже где-то восхищался. Ну разве могут быть какие-то сомнения в том, что следующим императором станет лорд Хон?! Хотя, когда дойдет до дела, они все равно станут бороться за престол. По крайней мере, официально. Вообще-то говоря, каждый из вельмож уже давно в частной беседе с лордом Хоном торжественно выразил ему свою полную и безоговорочную поддержку, проявив тем самым адекватную разумность, ибо соперники лорда Хона недолго заживались на свете. О, разумеется, борьба все равно будет – но исключительно ради зрителей.
Познай врага своего. Лорд Хон решил найти стоящего врага. Поэтому приказал, чтобы ему доставляли из Анк-Морпорка самые свежие новости. Организовать это было нетрудно. У лорда Хона везде были шпионы. Сам Анк-Морпорк понятия не имел о том, что его кто-то там записал себе во враги, но враг и должен оставаться в неведении.
Сначала лорд Хон поразился до глубины души, потом искренне заинтересовался и в конце концов растаял в восхищении от увиденного…
«Вот где я должен был родиться, – думал он, переводя взгляд с одного члена Светлейшего Совета на другого. – Ради игры в шахматы с кем-нибудь вроде лорда Витинари. О да, такой человек, как лорд Витинари, будет часа три смотреть на доску, прежде чем сделать первый ход…»
Лорд Хон повернулся к евнуху-протоколисту Светлейшего Совета.
– Ну что, можем мы наконец продолжить? – осведомился он.
Протоколист нервно лизнул кисточку.
– Я почти закончил, о господин, – откликнулся он.
Лорд Хон вздохнул.
Будь проклята эта каллиграфия! Нет, перемены решительно необходимы! Письменность, в которой семь тысяч букв! Целый день уходит на то, чтобы записать тринадцатисложный стих о белом пони, скачущем среди диких гиацинтов! Да, это было прекрасно, это было красиво, и никто не сочинял стихи лучше, чем лорд Хон. Но в Анк-Морпорке алфавит состоял из двадцати шести невыразительных, уродливых, грубых букв, подходящих лишь для крестьян и ремесленников… а они создают стихи и пьесы, оставляющие в душе раскаленный добела след. Не говоря уже о том, что на этом языке и протоколы пишутся куда быстрее.
– До какого места ты дописал? – осведомился он.
Евнух вежливо кашлянул.
– «Подобно нежному касанию лепестка абрико…» – начал читать он.
– Да, да, да, – лорд Хон нетерпеливо помахал рукой. – Может быть, на этот раз обойдемся без поэтического обрамления?
– Гм. «Протокол
