снова снятся поезда,Плацкарты, шумные перроны.
В фольге холодная еда,
Два бутерброда, макароны.
Свалявшийся, но теплый плед,
Мобильный спрятан под подушку.
И фонарей слепящий свет,
Соседу льется на макушку.
Стучат колеса, дразнят сон,
Перемежаясь с чьим-то храпом.
Свет замигал, стал приглушен,
И ночь – в вагон на мягких лапах…
Настанет утро. Суета.
Матрасы – в кучу, кофе – в кружки.
Ведь в прошлом – не одна верста,
На полках верхних, боковушках.
Мне снова снятся поезда,
Они идут без опозданий.
Плацкарт, холодная еда
И новой встречи ожиданье.
Эпитафия уличному псу
Я уличный. Не думайте, что злой
Судьба была недоброй по рожденью.
Бегу за стаей и включаюсь в вой,
Веду за нашим местом строго бденье.
Обиды нет, пускай я и ничей,
И знал лишь брань людскую и помойки.
Скрываясь вором в синеве ночей,
Я плакал так, как плачут братья-волки.
Я уличный. Мой неопрятен вид,
Шерсть всклочена, она не знала гребня.
Но верить хочется, что разглядит
Меня друг лучший, а сейчас по щебню
Бегу, и так захватывает дух,
Ведь гонятся охотники за нами!
Кольнуло в спину, мордой ткнулся в пух
И, дернувшись, поплыл над облаками.
Был уличный, но, знаете, не злой
И жизнь свою легко б отдал за ласку.
Но я убит. Тоскливый прерван вой.
И мне не жаль, что в жизни верил в сказку.
Иллюзии
Иллюзии, что тешат серость будней,
Возможность изменения финала…
Мы встретимся случайно пополудни,
Пройдемся по Фонтанке вдоль канала.
На шпильках – я, а ты конечно, – с тростью
Шелк платья не прикроет мне колени.
Ты здесь хозяин, я же просто гостья,
Что мается от скуки и мигрени.
В порыве страсти ты шепнешь мне: «Муза»,
И бакенбарды защекочут шею.
А я твержу упрямо про француза,
Что ведь убьет, поверь, я ворожея.
Но ты смеешься, что тебе опасность?
Знавал и передряги, и опалу,
Придумала зачем-то несуразность,
Ведь времени и так ничтожно мало!
Идем, и злобно пялятся зеваки,
Скорей всего им странно, даже дико
В век девятнадцатый – пера и шпаги —
Из двадцать первого узреть чудиху.
И шепчутся, и тычут в меня пальцем,
Их лица – недовольны и сердиты.
Я родилась по времени скитальцем,
Но объяснишь ли это эрудитам?
Слабею, темнота перед глазами,
И я в каком-то пабе с кружкой эля,
Где пьяные дворяне рассказали,
Что был поэт застрелен на дуэли.
Незабудки зла
«Я без тебя умру!» – шептали
