ему сил смиренно терпеть страдания.
Автомеханик сладко спал, устроившись в старом грязном кресле. Машин не было. Синички нагло разбрасывали окурки из пепельницы, сделанной из кокосового ореха.
Лущевский не стал будить автомеханика, решив дождаться, когда тот сам проснется.
– Эй, ты кто?
Лущевский проснулся, но не мог понять где он.
Борода, запах бензина, грязь:
– А, вспомнил: костюм, автосервис… – пробубнил себе под нос Лущевский, вставая со стола и потягиваясь. – Что… как дела, как бизнес?
Автомеханик усмехнулся:
– Вроде все чики-пики, а ты сам-то откуда нарисовался, красавец? Все твои уже давно уехали.
– Мои?! А… – стало доходить до Лущевского. Костюм это спецодежда рабочих. Вот его и приняли за одного из них. – Я собственно по делу.
– Ой, да ладно, ваши ребята тачки сами чинят, какие могут быть дела-то?…
– Денюжкой левой разжился, есть желание костюмчик снять… сушняк совсем в конец извел!
– А что к своим не обратился?
– Лохонулся я, забыл шмотки праздничные постирать. Вляпался прямо перед всеми на корпоративе. Теперь стебут меня постоянно. Реально задолбали уже! Приходится искать другую дорогу. Вот я и подумал: ты меня не знаешь, я тебя не знаю… дай, думаю, пробью тему, вдруг через автосервис можно будет вопрос порешать, – глаза Лущевского уставились на автомеханика: уверенно, но мягко, без агрессии.
– Лёха, ну я домой, – промурлыкала милая блондиночка, спускаясь со второго этажа по винтовой лестнице. Заметив Лущевского: – О, добрый вечер.
– И вам добрый, – слегка поклонился Лущевский.
Лёха размышлял, пока блондиночка подходила к ним.
– Ключик, ты не подкинешь чела до промывочной.
Она посмотрела на Лущевского, слегка озадачившись его костюмом. Лицо Лёхи было спокойным.
– Без проблем, поехали, – приняла она его за кого-то из Лёхиных знакомых.
– Благодарствую, – слегка поклонился головой Лущевский. Лёхе: – Будет дорога заеду с бутылкой-конфетами.
– Я за, – улыбнулся Лёха, пожимая Лущевскому руку. – Скажи, что от меня, тебе скидку небольшую сделают.
* * *
– Не быстро мы катим, а?
– А что, страшно? – парировала блондинка с улыбкой. – Хотя по тебе не особо видно.
– Я весь в оцепенении! – прикололся Лущевский. – Хорошо, что ты согласилась меня подвести, а то мне пришлось бы пешком топать. К завтрашнему дню дошел бы, наверное…
– Не все так трагично, ведь есть трамваи.
– Трамваи?… – глянул в окно Лущевский. Трамваи действительно были, но платить за проезд ему было нечем. Банковской татушкой на запястье он платить не стал бы. Это лишний засвет в системе.
– А больно вообще снимать? Тебе самой приходилось?
– Все, кто снимали, говорят,
