привидений? – робко спросил Инан.
– А то как же, – кивнул мальчик.
Инан потупился. Он опять вспомнил, что никогда не бывал ночью в саду и что, наверное, ночью в саду водятся не только такие вот симпатичные мальчишки из лицея, но и привидения разных чиновников, казненных за совершенные преступления или, наоборот, за то, что они отказывались преступление совершить. Мальчик поглядел на дрожащего Инана, снял со своей шеи ладанку и сказал:
– На, держи, коли ты такой трусливый. Я себе новый куплю.
Инан надел на себя амулет.
– А ты чего из дому сбежал, если ночи боишься? – спросил Идасси.
– Мать накричала.
– Стерва мать-то?
Государь не ответил.
– Любишь ее?
– Очень.
– Знаешь, – сказал Идасси, – я думаю, когда ты вернешься, она задаст тебе страшную трепку.
– Похоже на то, – согласился Инан.
– Знаешь что, – отдам-ка я тебе этих рыб. Думаю, если она увидит этих рыб, она не станет ругаться. Только скажи, что если она пойдет продавать их на рынок, пусть уплатит пять розовых страже у ворот и десять – наздирателям на рынке. А то они будут просить несусветную цену с неопытного человека.
– Проводи меня домой, – попросил Инан, – а то мне страшно.
Идасси надел больших рыб на ивовый прут, а маленьких положил в корзинку, и они пошли.
Они дошли до храма Семи Зернышек, и, по совету Идасси, государь прокрался задами к боковому флигелю, где была его спальня. Идасси был незнаком с расположением зданий в этой части дворца, и государев павильон, по правде говоря, был не из самых роскошных. Как мы уже отметили, государь пользовался одним павильоном, а мелкий чиновник, приближенный к постели государыни – целыми тремя.
Идасси посоветовал государю, чтобы оттянуть трепку, влезть через окно, и даже сам поддел окно ножичком и отковырнул легкую деревянную раму.
– Так ты не веришь, что я государь? – спросил напоследок Инан.
– Если бы государь пропал из дворца, представляешь, какой был бы сейчас переполох, – ответил Идасси.
Он заметил, что Инан голоден, и отдал ему серую булку с маслом.
Как это ни покажется вам странным, уважаемые читатели, но как Инан сказал Идасси правду, что он император, так и Идасси тоже сказал Инану правду, что он король.
Императоры были у людей, а короли были у варваров, и поэтому Идасси был не совсем человек, а варвар. Вокруг империи жило множество разнообразных народов, и чем дальше, тем разнообразнее. Те, что поближе, приносили человеческие жертвы и ели сырое мясо, а те, что подальше, и вовсе имели три ноги и рот посреди брюха. Но Идасси был из тех варваров, у которых было два глаза и одна голова, и рот у него был на собственном месте.
Эти варвары не знали ни письменности, ни земледелия, а питались тем, что нападали на империю или служили в ее войсках.
Лет пятьдесят назад на империю напал народ под названием «синеухие».
