были такие редкие, что даже поглядеть, не то что съесть, боязно.
Веселье разгоралось все сильней и сильней: засвистели флейты, чиновники стали хватать девиц и крутить их вокруг головы, юбки девиц разлетались так, что видны были их белые бедра. Один из чиновников упал, а девица на него села.
– Гасите факелы, – закричал кто-то.
Шаваш испугался, что все дело кончится общей свалкой, как у них в деревне.
Но тут Шаваш заметил, как господин Андарз, в длинном шелковом платье, покинув пирующих, засеменил в сопровождении спутницы к мраморному гроту, увитому струящимися по воздуху лентами и зеленью. Мгновение, – Шаваш скользнул, как белка, меж кустов, меж известковой стеной и плетьми ипомеи и оказался в темном гроте раньше ничего не заметившего Андарза.
Господин Андарз и его спутница вошли в грот. Императорский наставник укрепил фонарь в форме персикового цветка, бывший с ним, на серебряной подставке, а девица села на край розового ложа и принялась стаскивать с себя юбку.
– Ой, – вдруг сказала девица, – тут кто-то есть.
– Да кто тут может быть! – сказал Андарз.
– Опять эти ваши выдумки, – капризно сказала девица.
Андарз, усмехнувшись, взял фонарь и наклонился над ложем: действительно, под розовым одеялом, обшитым кружевами, лежало что-то некрупное. Лежало и дышало.
– Тьфу, – сказал Андарз, – эти ручные лисицы.
Девица сняла одеяло.
На шелковом матрасике, расшитом цветами и травами, свернувшись в клубочек, спал грязный уличный мальчишка.
– Ах! – сказала девица.
– Голубчик, – сказал императорский наставник, – ты что тут делаешь?
Мальчишка что-то пробурчал во сне и перевернулся на другой бок.
Господин Андарз взял со стола ведерко с холодной водой, в котором плавала ароматная дыня, которую они с девицей намеревались съесть немного погодя, вынул дыню и положил ее на поднос, а воду выплеснул прямо на мальчишку. Мальчишка взвизгнул, проснулся и подскочил, намереваясь удрать, но не тут-то было: государев наставник крепко ухватил его за волосы.
– Ой, господин, пустите, я больше не буду! – верещал мальчишка.
Одной рукой Андарз держал сорванца, а другой поднес к нему фонарь.
Мальчишка был тощий и маленький: у него были большие испуганные золотистые глаза, хитрая, как у хорька, мордашка и волосы, о цвете которых из-за грязи ничего нельзя было сказать.
– Нахал, – сказала девица, – какой нахал!
– Ты кто такой? – спросил государев наставник.
– Шаваш, – жалобно сказал мальчишка.
– Из какой же ты шайки? – продолжал допрос чиновник.
– Из никакой, – ответил мальчишка, – я Шаваш, который сам по себе.
– Так невозможно, – сказала девица, – чтобы не быть в шайке. Иначе бы тебя давно съели.
Шаваш оглядел кружевной грот, и взгляд его, пропутешествовав по рисункам
