участилось, глаза стали пьяными, по лицу пробегала короткая судорога удовольствия. Он чуть двигал бедрами ей навстречу, словно хотел заставить двигаться быстрее, но поза девушки давала ей возможность контролировать скорость.
И Мия вдруг в полной мере осознала все, о чем говорила сегодня госпожа Оикава. Обмен энергией, возможность распоряжаться, вести, направлять. Она задвигалась энергичнее, наслаждаясь своей внезапной властью над этим сильным мужчиной, положила руки ему на плечи и сама поцеловала.
– Ми-и-ия, – простонал он, сжимая ее ягодицы.
Реальность вокруг дернулась, пошла трещинами, грозя осыпаться. И Мия довольно рассмеялась:
– Что, трудно держать иллюзию, господин Такухати? – спросила она насмешливо. И чуть сжала мышцы внизу живота, как учила на своих уроках госпожа Итико.
– Ведьма-а-а, – прорычал он, еле сдерживаясь.
– Вы сами этого хотели, не так ли?
Она видела, как он борется, пытаясь удержать иллюзорное пространство, усмирить собственное тело. А ведь ему сейчас приходилось творить похожие иллюзии для еще семерых майко.
Акио выдохнул сквозь зубы и немного расслабился. Реальность покачнулась в последний раз, но устояла.
Вверх-вниз.
Мия замедлилась. Снова сжала мышцы внизу живота и усмехнулась, услышав ответный стон. О, с живым мужчиной это делать было куда интереснее, чем с безропотным фантомом. Особенно с таким мужчиной – жестоким, самоуверенным, опасным. Впервые за их недолгое общение она почувствовала себя уверенно в присутствии Акио Такухати, и ей это очень понравилось.
Она представила, как сейчас доведет его до извержения, и директору придется спешно бежать и менять испачканные хакама, и едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Что-то подсказывало: насмешки над собой Акио Такухати не стерпит.
Вместо этого она снова поцеловала его, игриво прикусила нижнюю губу, осмелела настолько, что сама вторглась языком в его рот, дразнясь и лаская.
Мия и вправду была хорошей ученицей.
От внезапно обретенной власти закружилась голова. Как же сладко было сознавать, что сейчас она, Мия, главная и единственная для него, центр его мира. Что в ее силах подарить ему невообразимое наслаждение.
Это было все равно что дразнить хищника – страшно и безумно возбуждающе. Казалось, его тоже заворожила эта игра. Он мог прервать ее в любой момент, но не двигался, позволяя женщине властвовать над собой. Чуть заныли соски, сейчас ей уже хотелось его ласк и прикосновений, но она побоялась сказать об этом. Сейчас Мия, наверное, согласилась бы даже на большее. Она почти жалела о своей неопытности, невозможности ощутить все до конца.
Синие глаза темны, как море во время бури, в них можно утонуть. Горячее дыхание обжигает, а от иллюзорных рук, тискающих ягодицы, кажется, непременно должны остаться настоящие синяки. Хмельное ощущение собственной безнаказанности, и его стон «Ми-и-ия», от которого так сладко сжимается все внутри.
Невозможно
