она ценит в мужчинах примитивные мускулы, а не экстравагантный стиль?!
Мы остановились и злобно сверлили друг друга взглядами. Обычное дело для трунов – выплескивать эмоции наружу. Так проще жить и гораздо веселее. Особенно тем, кому повезло со стороны наблюдать за публичным проявлением чужих эмоций – зрелища необыкновенно обостряют чувства, отвлекают от повседневности. Хотя рутина и покой – не про аборигенов Тру-на-Геша. И мне пришлось привыкнуть к этому за десять лет жизни здесь.
– Я уже записался на тренажеры и на программу «скульптор тела», поняла? Скоро у меня тоже будут великолепные мускулы, – буркнул мужчина пятидесяти лет от роду, забавно наморщив розовый нос и тут же позабыв про злость и обиды.
Непосредственность трунов, прямо-таки граничащая с детской, меня неизменно поражала и восхищала одновременно. Сама порой веду себя так же.
– Мьяло, дорогой, Мишка служит в элитных войсках Земли. Его мускулы – результат многолетних упорных тренировок, – примирительно улыбнулась я. Говорить, что мускулами еще и пользоваться хоть иногда надо, не стала. Трусливый нрав трунов всем известен. – Твоя же ценность – в мозгах. В конце концов, кто создатель полидерия?
Мужчина в самом расцвете лет ухмыльнулся уверенно и слегка заносчиво:
– Этот козырь я оставляю на крайний случай. Хочется привлекать своей красотой, а не тем, что я помог добиться ее другим…
– Тебе надо почаще появляться в СМИ, тогда твоя популярность станет самым беспроигрышным аргументом, – вроде пошутила, но идейку подкинула, судя по загоревшимся глазам бывшего наставника.
– Да я с удовольствием, но ты же знаешь: признание и популярность достаются Хиаро. У него маниакальная любовь к себе любимому. Я не раз наблюдал, с каким восторгом он смотрит новости, где мелькает его рябая физиономия. Сколько раз намекал: синий цвет ему совершенно не к лицу…
– Мьяло, директор нашего исследовательского центра имеет полное право и даже обязан мелькать в инфосети. – О цвете лица нашего начальства слушать не хотелось. – А ты не забыл, что в один прекрасный день сам отказался от этой должности?
– У меня научная работа, а директорские обязанности только мешали бы заниматься любимым делом, – снова разозлился Мьяло.
– Каждый сам расставляет собственные приоритеты, – многозначительно закончила я разговор, освобождая локоть из руки труна и входя в божественную прохладу университета. – Ты, кстати, не видел моего начальника? Никак не могу связаться с Аэном.
Мьяло пожал «лоскутно-игольчатыми» плечами.
Мы прошли процедуру идентификации, прежде чем войти в закрытую зону исследовательского центра. Сначала – по рисунку сетчатки глаза. Затем – по отпечаткам пальцев, по раковине уха. И наконец – по голосу.
Оказавшись в знакомом до последней щелочки коридоре, Дож неожиданно ответил:
– Прости, вылетело из головы. Он в медицинском центре сейчас.
– А что случилось? – Я даже остановилась,
