Тонь, ну какие пирожки? – Укорил Максим, – ты лежи, давай. Как себя чувствуешь-то?
– На том свете належусь. – Упрямилась тётка. – В больнице все бока отлежала. И чувствую себя нормально. Вот, таблетки от давления пью.
– А я тебе из Франции подарок привёз. Гляди. – Развернул длинный шёлковый халат цвета ясного неба, по подолу и рукавам вышитый мелким узором.
– ой, ми-илый, – всплеснула руками тётка и, всхлипнув, расцеловала Максима в обе щеки, – красота-то какая… Батюшки, я даже не думала, что такую красоту простые смертные носить могут… Максюша, я тебя прошу, когда помру, ты меня в эту красоту одень…
– Тьфу! – Отстранился от неё Максим, – типун те на язык, тёть Тонь! Чё несёшь-то? Я те помру! Ещё на моей свадьбе спляшешь! А халат чтоб носила. Потом новый привезу.
– А скоро свадьба-то? – Встрепенулась тётка. – Это на той девушке, с которой по Парижам ездил, женишься? Мама твоя говорила, у неё живёшь, что девушка шибко богатая?
– Тёть Тонь, я ничего ещё не решил. – Максим нервно заходил по комнате.
– Если сомневаешься, то не женись. – Убеждённо сказала тётка. – Значит, не судьба. Будешь маяться, никакие Парижи будут не в радость. Потом свою единственную встретишь, а поздно. Жена, дети… Без любви-то трудно жить, Максюша…
– И с ней тоже нелегко. – Мрачно усмехнулся Максим. – Ты, вон, любовь всю жизнь прождала…
– И хорошо, что прождала. – С жаром воскликнула Антонина, – Мне стихотворение одно в молодости запомнилось. Я хоть без образования, не шибко начитанная была, а это где-то услышала, и запомнила:
Она прикрыла глаза и с чувством прочла:
– Ты лучше голодай, чем, что попало, ешь,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.[1]
А любовь… – Тёткина улыбка стала грустной, беспомощной. – Была и у меня любовь… Да вот только опоздала. Я-то дождалась, он не дождался. Женатым был мой Степан, детишек трое… Не сложилось у нас…
С колотящимся сердцем Максим набрал знакомый номер. Трубку сняла Евгения. Её голос слегка изменился, из звенящего стал более низким, глубоким.
– Вау! Привет! Куда пропал?! – как будто расстались неделю назад. – Как поживаешь? Хорошо? У нас тоже всё окей! Ты в Москве? Ну да, я хотела сказать, в Балашихе. Всё время забываю. А у меня завтра вечеринка! Приходи, я тебя приглашаю. К трём часам. Муттер до вечера на дачу свалит. Мы будем одни гудеть, мне ж уже шестнадцать исполнилось, прикинь!
– Совсем взрослая. – Слегка ошалев от напора словесного потока и обилия информации, вставил Максим. – Замуж пора выдавать.
– Хи-хи! – Донеслось из трубки. – Я жду белый «мерс», забыл? Он у тебя уже есть? Нет? Тогда отдыхай. До завтра, чао-какао!
Максим повесил трубку на рычажки и отёр взмокший лоб.
– Всего шестнадцать… Чёрт возьми, как медленно летит время…
О том, что в доме вечеринка, можно было догадаться ещё на улице. На балконе курили три подростка, методи
Омар Хайям «Рубаи»
