ты сказал?! – Вот теперь она точно в ярости. И как услышала только? Эх… помирать, так с музыкой!
– А чего такого? Пираты, по крайней мере, встречаются далеко не в каждом рейсе, а жена-штурман всегда рядом… я бы повесился.
– А вот теперь, Кирилл… беги, – ухмыльнулся опекун. Он дядька умный, дурного не посоветует… и я побежал.
Порядок в доме мы наводили вместе с Хельгой аж до полуночи, да еще и под надзором тетушки Елены, не оценившей наш забег по ее кухне. М-да, не стоило Хельге швыряться в меня тем пакетом с мукой…
Зато мы вновь помирились. А вообще с такой «сестрицей» общаться куда проще и приятнее, чем с ее прежним вариантом. Нет, у нее и сейчас порой бывают рецидивы бюргерской «приличности», но редко, и купируются эти приступы довольно легко – достаточно пары-тройки язвительных шуточек. Правда, не всегда безболезненно для «доктора»… за уши меня тягать она навострилась как-то слишком быстро. Но уж лучше так, чем никак, так что я не жалуюсь.
В одном дядька Мирон оказался прав: выручить деньги за шкатулки мне не удалось. Несдинич уперся рогом и напрочь отказался от денежных расчетов…
– Да мне проще их уничтожить, чем отдавать за так, – проворчал я, когда следующим вечером мы всей дружной компанией Завидичей сидели в знакомом мне кабинете инженер-контр-адмирала. Настроение после визита в училище и без того было не ахти, а тут еще и его превосходительство упрямится.
– Кирилл… – тихо проговорил дядька Мирон, предупреждающе качая головой.
– Что? – Я прищурился. – Меня никто не принимал на службу в седьмой департамент, как и Хельгу! Разве нет? Но мы выполнили их работу, а значит, имеем право на ее оплату. В конце концов, можно было просто бросить эти чертовы шкатулки на дирижабле, и не факт, что от них что-то осталось бы после катастрофы. Разве не так?
– Так, – неожиданно для меня кивнул Несдинич. – Но заплатить за накопители я не могу. Увы, юноша.
– Но почему?! – Мой голос чуть не сорвался на фальцет, и я смутился.
– Потому что, в отличие от прошлого раза, я не смогу отчитаться за эти суммы. Тогда вариант выкупа находки был предусмотрен одним из планов, сейчас – никакие траты не предполагались вообще, – ровным тоном, словно объясняя прописные истины, ответил Несдинич.
Я шумно втянул носом воздух.
– Понятно. Значит, по блестяшке на грудь – и идите лесом, да? – нахмурившись, подвел я итог.
Контр-адмирал поморщился:
– Кирилл, я нисколько не умаляю ваших с Хельгой Мироновной заслуг и благодарен вам за сделанное, но прошу не высказываться в подобном тоне о государственных наградах.
– Простите. – Я притормозил, понимая, что несколько перегнул палку. – Но поймите и нас. Медаль, орден – это почетно и уважаемо… на груди солдата или офицера. Да и на кителе штатского штурмана награда будет смотреться внушительно… но на робе юнца она не вызовет ничего, кроме недоумения, тем более что объяснить,
