накрыли смертельным шквалом, и теперь рядом с хозяином лежал еще один труп.
Все это длилось не более минуты.
Автомобили, расстреляв Кобылу и его свиту, рванули в ближние переулки и, распугивая и укладывая на землю случайных прохожих, исчезли, словно их здесь и не было.
Кузьмичев сидел, потрясенный увиденным, не успев ни осмыслить происходящее, ни выскочить из машины, ни открыть стрельбу.
К месту происшествия уже неслись милицейские машины с включенными сиренами и фарами.
В кабинете, несмотря на кондиционер, было душно.
Гурин был зол и хмур. Какое-то время он расхаживал по кабинету, заставляя подчиненных – а их было человек пять – ждать и напрягаться. Наконец остановился, оглядел всех по очереди.
– Кузьмичев!.. – ткнул он пальцем.
Тот встал.
– Ваша оценка.
– Думаю…
– Вы не думайте, а излагайте!.. Думать надо было раньше!
Кузьмичев удерживал спокойствие.
– Убийство Сережи-Самбо было очевидно связано с Кобылиным. Соответствующую акцию против самого Кобылина следовало ожидать в самое ближайшее время. Что и случилось.
– Кто был ответственным за наблюдение у «Снегиря»?
– Я, товарищ майор.
– Почему отпустили машины слежения?
– Как я понимаю, были еще люди, ответственные за операцию.
– За операцию – да. За конкретный участок – вы. Почему машины покинули ваш участок?
– По моему недосмотру. Если хотите, по личной неопытности.
– Вы не понимали, что стрельба за два квартала – отвлекающий маневр тех, кто готовил операцию против Кобылина?
– Когда понял, было уже поздно.
Гурин сел за стол, закурил.
– Почему вы оставались в автомобиле, когда убивали Кобылина и его людей?
– Что мне следовало делать? – удивился Сергей. – Подставляться под пули?
– Это вы у меня спрашиваете? – стукнул кулаком по столу майор. – Элементарно – запомнить номера автомобилей, из которых стреляли, вы могли? Могли хотя бы для собственного успокоения разрядить обойму по налетчикам? Но не отсиживаться в салоне служебного автомобиля!
– Я никогда, ни в одной ситуации не отсиживался, товарищ майор, – спокойно произнес Кузьмичев. – Прятаться – не в моем характере.
– Не знаю, может быть. – Майор был решителен. – Но в данном случае вы повели себя именно так… Вы и ваши подчиненные были беспомощны и бездарны, как сопливые щенки.
Кузьмичев помолчал, негромко спросил.
– Я могу идти?
– Куда?
– Писать рапорт об увольнении.
Майор внимательно посмотрел на него.
– Вы хорошо подумали?
– Подумал плохо, но решил твердо. Трусам в милиции делать нечего.
– Абсолютно с вами
