Черненко объявил рок-музыке войну на уничтожение, но музыкальное «подполье» ответило ему активизацией «магнитиздата». Между тем, в Ленинграде уже в 1981 году по инициативе КГБ был открыт рок-клуб: прогрессивные чекисты Северной Пальмиры, понимая, что «всех не перевешаешь», предпочитали держать ситуацию под контролем. В 1985 году и столичным гэбистам стало ясно, что меньшим из зол является распространение на Москву удачного питерского опыта. Так на базе МДСТ стала создаваться «московская рок-лаборатория», которая, по мнению тут же возникшей оппозиции, должна была объединить «под совиными крыльями КГБ» все нелегальные рок-группы столицы: туда, помимо «Звуков Му», вступают «Центр», «Браво», «Бригада С», «Крематорий», «Ночной проспект», «Черный обелиск». Мало того, в «худсовет» этой организации, придавая ей авторитет в рок-кругах, входит Артем Троицкий… Подобное развитие событий радикально настроенных «подпольщиков» устроить не могло.
Вскоре после феерического выступления «Звуков Му» в МДСТ на встречу с Мамоновым и Липницким пришли лидеры «теневого» музыкального менеджмента столицы Илья Смирнов и Артур Гильдебрандт с предложением сотрудничества. Смирнов, в прошлом друг и соратник Троицкого, а позднее – его непримиримый идейный антагонист, уже устраивал Мамонову квартирные акустические концерты (на одном из таких мероприятий с артистом познакомился будущий издатель ряда его альбомов, скромный энтузиаст андеграунда Олег Коврига, который в 1985–87 годах сам организовал огромное количество мамоновских «квартирников»). В ходе переговоров, где речь шла о более значимых в плане резонанса «электрических» концертах, Липницкий сказал: «Если вы нам гарантируете, что нас на ваших мероприятиях не арестуют, мы будем работать только с вами». Но таких гарантий никто из «подпольщиков» дать не решился. Кроме того, сам Мамонов на том этапе жизни в социальном плане тянулся скорее к официозу, чем к какой бы то ни было борьбе. Он был женат вторым браком, имел двоих детей – и интересовали его больше не деньги, которые он мог бы заработать «неофициальными» концертами, а именно гарантии безопасности. В результате получилось, что с «гэбистской» рок-лабораторией «Звуки Му» сотрудничать готовы (Мамонов и Липницкий вскоре наряду с Троицким вошли в ее «худсовет»), а с независимыми, оппозиционными властям «подпольщиками» – не хотят. В московском рок-движении произошел раскол, и началась настоящая информационная война, достигшая своего апофеоза пару лет спустя, в 1986–87 годах: «подполье» атаковало рок-лабораторию со страниц перепечатываемых вручную самиздатовских журналов «Урлайт» и «Зомби», официоз отвечал погромными статьями в многомиллионных тиражах «Комсомольской правды». Но как бы ни выглядела в этом контексте позиция «Звуков Му» глазами их оппонентов, на творческом развитии группы эти коллизии практически не отразились. Пойдя на социальный компромисс, ансамбль сохранил бескомпромиссность художественную. А степень ее была такова, что на вышеупомянутых «апрельских прослушиваниях» в МДСТ присутствовавший в зале среди «высокопоставленных экспертов» композитор Алексей Рыбников после концерта
