удивление открывшейся ему картиной и категорическое неприятие текущего положения дел.
– По маленькой? – Лымарь как ни в чем не бывало, подхватил со стола бутылку самогона. – За черный полдень? Нет? Ну, тогда хоть бутерброд?
– Антон, выйди, – развернулся Жуков.
Василенко показал кулак сделавшему честное лицо Лымарю и поплелся вслед за куратором.
– Пипец! – тяжело вздохнул Шумов, забрал у Семена бутылку и разлил остатки самогона себе и Виктору Петровичу. – Все, плакала наша премия…
– А мне? – постучал пустой стопкой по столу Лымарь.
– Ты ж не пьешь? – уставился на него Алекс.
– Я?! – безмерно удивился Семен. – Кто тебе такую глупость сказал?
– Ладно, проехали. – Связист отлил из двух стаканов в третий и, чокнувшись со стоявшими на столе стопками, выпил. – Виктор Петрович, все равно спалились, айда до монтажников?
– Давно пора… – кинул химик.
– Все, завязывайте, – заскочил в каморку красный как рак Василенко. – Срочный выезд!
– Да ну на фиг! – возмутился Лымарь. – Какой выезд? Мы пятеро суток без продыху отпахали.
– Шевелитесь. – Антон отпер шкафчик с колдовскими принадлежностями. – Какое-то серьезное ЧП стряслось!
– А мы тут при чем? – одернул свитер Виктор Петрович. – Пусть Шахрая вон напрягают.
– Первая бригада еще с промзоны не вернулась. – Василенко высыпал на стол пригоршню амулетов. – Во второй – колдун в больнице. Откат словил. Так что, кроме нас, некому.
– Премии не лишат? – на всякий случай уточнил расстегнувший молнию рюкзачка Шумов.
– Если в десять минут уложимся – нет. Виктор Петрович, сообразите что-нибудь мозги прочистить, а?
– Пацаны, ходу! – подскочил к оружейному ящику Лымарь.
– Сейчас все будет, – химик вытащил из-под дивана картонную коробку, забитую разнокалиберными пузырьками. Взял со стола пустой стакан, смешал в нем добрый десяток ингредиентов, под конец капнул нашатыря и осторожно отпил. – Фу!..
Виктора Петровича скрутила короткая судорога, лицо перекосило, но почти сразу он облегченно передохнул.
– По глотку? – Алекс взял протянутый стакан.
– Хочешь – два сделай, – разрешил химик.
– Не хочу. – Шумов заранее сморщился, выпил, с трудом сдержал рвоту и передал микстуру дальше. Вещь оказалась на редкость противная, но сейчас без экстренного протрезвления было не обойтись: пока в голове играет хмель, на выезде делать нечего.
– Мне кажется или она с каждым разом все омерзительней становится? – пожаловался Василенко, которого перекорежило от пронзительного привкуса маринованной почки бархатника.
– Так и есть, – поддержал его Семен. – Только печень садим…
– А не пейте водку, печень садиться не будет, – фыркнул Виктор Петрович, распихивая
