ее захватывают противоречивые эмоции. Нет, конечно, она так не думает. Может, ей и не нравится Финн, но это не повод желать ему неприятностей. Больших, по крайней мере.
Майкл продолжал:
– Кроме того, я больше не хочу терять парней из своей команды.
Шумный вздох вырвался из груди Серены, ребра будто обожгло огнем, а плечи ссутулились. Некоторое время спустя она подняла глаза и посмотрела – впервые за долгое время по-настоящему – на отца. Он, конечно, тоже любит пококетничать, как и Финн, но как же ей его не хватало! Только сейчас она заметила тени, залегшие под его глазами, и едва удержалась от вопроса о том, как он ухитряется держаться, потеряв единственного сына, и скучал ли по ней.
Да, ее вырастили крепким орешком. Она не была избалованным ребенком и с детства привыкла к соперничеству. В ее душе не было места глупой сентиментальности и мягкости – это все для девчонок. А она должна справляться с своим горем как мужчина – двигаться дальше, не сидеть на месте.
– Ты ведь все равно не можешь торчать в Лондоне весь сезон и возиться со своим пилотным образцом машины. Он уже должен быть готов, разве нет?
– Да, мы на этой неделе проводим финальные испытания.
– Хорошо, ты нужна мне здесь. А твоя команда справится.
– Нет, – сказала она. – Тебе хочется, чтобы я уняла твоего гуляку Финна, вот только я не хочу даже смотреть на него.
– Серена, он ни в чем не виноват, – устало произнес Майкл.
– Ты всегда так говоришь.
Финн взял с собой Тома покутить в Сингапуре и вернулся из этого путешествия в первом классе своего личного самолета за двадцать миллионов, тогда как ее брата привезли обратно в гробу, – и как после этого можно утверждать что-то о невиновности Сейнт-Джорджа? Ведь Том не умел плавать, а Финн взял его с собой на морскую прогулку. И он даже не появился на похоронах!
– И что ты от меня хочешь? Чтобы я его простила? Никогда в жизни. Чтобы облегчила его страдания? С какой стати мне это делать?
– Его команда в ужасном положении. Ты и впрямь хочешь, чтобы они провалились?
Девушка вздохнула:
– Ты же знаешь, что нет.
Команда «Скотт Лэнсин» была ее жизнью, ее семьей – каждый ее член был близким другом, почти родственником, кем-то вроде двоюродного дядюшки, и Серене не хватало ребят.
– Запомни, наконец, что Финн не виноват! Это был несчастный случай. Отпусти прошлое. Если ты этого не сделаешь, будет плохо всем – и мне в первую очередь.
При этих словах отец потер переносицу – так он делал всегда во время приступа мигрени, – и Серена испытала укол совести. Она не может позволить ему страдать. Но ведь и ей нелегко, они прячут свою боль друг от друга и горюют молча.
– Тому бы не понравилось твое теперешнее состояние, – повысив от волнения голос, продолжал Майкл. – Что ты винишь Финна, порхаешь с места на место, точно мотылек, не в силах заняться серьезным делом, прячешься в Лондоне, утонув в работе. Ты уже
