не о себе хлопочу, но со мной Мария, а ночь здесь холодна, холоднее, чем в Назарете. Ей нельзя ночевать на открытом воздухе; не найдется ли в городе помещения.
– Все вот эти, – привратник сделал движение рукой по направлению к толпе, – думали сначала поместиться в городе, но возвратились, – говорят, что в городе все места битком набиты.
Иосиф сделал еще одну попытку, замечая как бы про себя:
– Она так молода! Если ей придется ночевать наружи, мороз убьет ее!
Потом он снова обратился к привратнику.
– Может, вы знаете и родителей ее, Иоакима и Анну из Вифлеема, также колена Давидова.
– Да, я знал их. Хорошие были люди. Тогда я был молод.
Глаза привратника в раздумье смотрели в это время в землю. Вдруг он приподнял голову.
– Если уж я не могу найти вам комнаты, – сказал он, – то и не отпущу вас так отсюда. Все, что могу сделать, я сделаю. Сколько вас?
Иосиф подумал и сказал:
– Моя жена и мой друг с семейством из Бет-Дагона, маленького города за Джеппой, всего шестеро.
– Ладно. Вы не будете спать на открытом воздухе. Приводите поскорее ваших, солнце уже закатывается, а вы должны знать, что ночь здесь быстро наступает, и скоро наступит.
– Теперь я благословляю вас как бездомный путник, а затем благословлю как человек, нашедший у вас приют.
Произнеся это, Иосиф радостно пошел к Марии и к Бетдагониту. Тот быстро собрал своих; женщины сели на ослов. Жена его была женщина почтенных лет, дочери очень походили на мать; когда они подъехали к двери, привратник мог заметить, что они принадлежат к низшему классу народа.
– Вот та, о которой я говорил вам, – сказал назареянин, – а это вот мои друзья.
Покрывало Марии было снято.
– Синие глаза и золотые волосы, – пробормотал про себя привратник, смотря на нее одну. – Таков же вот был и молодой царь, когда он шел петь перед Саулом.
Он взял повод из рук Иосифа и сказал Марии:
– Мир вам, дочь Давида! – А обращаясь к другим: – Мир всем вам! – и пригласил Иосифа следовать за собой.
Через широкий, вымощенный камнем проход они вошли на двор канны. Для незнакомца картина двора показалась бы любопытной; они же обратили исключительно внимание на льюины, со всех сторон зиявшие на них черными пастями; относительно же двора успели заметить только то, что он был переполнен толпой. Узким проходом, между грудами клади, а потом таким же проходом, как и в воротах, они проникли в смежную с домом ограду, где увидали дремлющих верблюдов, лошадей и ослов; между ними там и сям виднелись их хозяева различных национальностей: они также или спали, или стерегли своих животных. Затем они спустились по склону переполненного народом двора и медленно, повинуясь неповоротливости своих животных, повернули наконец на дорожку, извивавшуюся по направлению к серому известковому утесу, господствовавшему под канной с западной стороны.
– Мы идем к пещере, – заметил вскоре Иосиф.
Проводник
