и вытянутый его силуэт был особенно хорош в закатном солнце, когда свет ложился косыми лучами, освещая каждую бойницу. Скошенный нос венчала небольшая круглая башенка. Мощный донжон доминировал над громадой здания, словно капитанский мостик, в окружении башен поменьше, таких же приземистых и квадратных. Тупая «корма» обрывалась в пропасть – с этой стороны крепость была неприступна.
А внизу, в объятиях Эраны, лежала столица герцогства – Ува Виоло. Как и большинство южных городов – шумный, немного неопрятный, но залитый солнцем. Городские улицы в равной степени пахли помоями и лилиями, апельсиновые деревья гнулись под тяжестью плодов, а склоны одноименной долины расчерчивали ровные ряды виноградников.
Красота края чем-то подобна женской красоте. Еще по дороге к Рино я ловил себя на чувстве, похожем на легкую влюбленность. Изумрудная зелень и мягкие линии холмов, встающие за ними на горизонте белоснежные пики Вилесских гор, ярко-синий шелк небес, отраженный в чашах озер, – все это ни в малейшей степени не походило на родные фьорды или серые дольмены в обрывках тумана. Сердце мое навсегда отдано северу, но каждый раз, попадая в Разенну, я словно заново проживаю роман с чувственной красоткой.
Неделя минула без особых происшествий. В город я выбирался всего пару раз, предпочитая долгие одиночные прогулки и книги – библиотека семейства Рино стоила того, чтобы уделить ей внимание.
Франческа к ужину не выходила. Однажды я встретил ее в коридоре. Девица (а я решил мысленно именовать ее так, пусть даже формально она девицей уже не являлась) сверкнула глазищами в мою сторону и уковыляла, опираясь на стенку. По слухам, отец выпорол ее кнутом за побег. Суровое наказание, но герцога можно понять, учитывая тяжесть ее проступка и весомые политические последствия. Родство с семейством Альварес – вторым по знатности в королевстве Эль-Нарабонн – открывало перед Рино возможность снять протекторат изрядно ослабевшей в последние годы Разенны. Трудно представить, на какие хитрости и махинации пришлось пойти герцогу, чтобы организовать помолвку. И теперь все усилия были брошены в огонь сомнительной страсти своенравной дочери к безродному художнику.
Да, усатый Лоренцо оказался подающим надежды учеником придворного живописца семьи Рино. Я видел несколько его работ – очень, очень недурно. Возможно, через пару десятков лет о нем заговорили бы как о большом мастере.
Светская жизнь Кастелло ди Нава походила на таковую в Вальденберге. Только здесь все было провинциальнее, меньше и скучнее. Каждый новый человек вызывал определенный ажиотаж, и меня не минула эта участь. Я владею сомнительным искусством красиво и бессмысленно прожигать жизнь, но оно мне смертельно надоело еще сотню лет назад.
Мне много чего надоело. Некоторые вещи даже неоднократно.
Нахамив пару раз в ответ на слишком назойливые приглашения, я приобрел скверную репутацию среди местных сплетников и свободу распоряжаться своим временем.
По иронии судьбы, именно с Франческой у меня случился самый долгий разговор с момента
