Но я решил всегда, непрестанно обновлять свой стиль… Жизнь не повторяется никогда, и воплощение ее – в данном случае в слове – также не должно повторяться».
Разумеется, обновление не означало отказа от прежнего опыта. Между книгами То Хоая видна преемственная связь. Его проза всегда «узнаваема». Всегда узнаваема и всегда нова. Секрет новизны ее в неустанной работе То Хоая над словом. «Я отношусь к тем людям, – сказал он Нгуен Конг Хоану, – которые стремятся не потерять, не забыть ни единого нового слова, ни одного острого словца, оборота речи, поразившего слух». Он ведет особые записные книжки. Странички их – как бы тончайшие срезы с различных пластов живого, изменчивого языка. Нет, То Хоай не был голословен, называя народ главным своим учителем. Но учится он не только на слух. Все в том же интервью говорится о хранящейся в вырезках То Хоая статье из газеты «Новый Ханой», посвященной выделке гуоков – деревянных сандалий: в двух небольших статьях подчеркнуты тридцать четыре слова (фасоны гуоков, сорта дерева, способ крепления ремешков и т. д.). С карандашом в руке просматривает То Хоай периодику и книги по разным отраслям знания. Особое место отводится чтению художественной литературы. Здесь классика – проза и стихи. Книги современников – из них чаще всего перечитывает он прозаиков Нгуен Туана, Ким Лаиа, Буи Хиена… Впрочем, считает он, даже в самой бездарной книжке отыщется нечто поучительное. А чтобы держать свой «языковый потенциал» на должном уровне, То Хоай практикует забаву стародавних книгочеев – состязания в словах. Любимый партнер его – писатель Во Хюи Там, знаток сочного народного языка.
Познание языка неотделимо от познания жизни. Только для То Хоая изучение жизни – не модная кампания, не временное мероприятие. Сама жизнь художника, считает он, нераздельна от постижения окружающего его бытия. Для него важно все – и великое, и малое; повседневные, заурядные на первый взгляд явления тоже обогащают его опыт. Художник у жизни в пожизненном ученичестве…
Нет, разумеется, То Хоай не ставит знак тождества между перипетиями жизни художника и его творениями. Но он на собственном опыте убедился, как властно жизненные потрясения и перемены определяют иной раз весь творческий путь. Ведь и попади он тогда, в начале войны, в горы, быть бы ему, считает То Хоай, совершенно другим писателем, а может, он бы и вовсе «не состоялся»
И это никакая не нарочитость, не поза. Трудно представить, какое огромное воздействие на молодого человека, родившегося близ Ханоя и кончившего там «на медные деньги» школу, а после не год и не два мыкавшегося в поисках заработка по градам и весям густо заселенной вьетнамской равнины, должна была оказать неуемная могущественная природа гор с их непролазными чащами, где таилось зверье и диковинные птицы, звонкоголосыми речками и загадочными пещерами, буйством стихий и нежданным роскошеством многоцветия. А главное – с их людьми, сильными и гордыми, живущими – каждое племя – по своим особенным обычаям,
