пусть кормится за свой собственный счет. Если же он не находится на своем содержании, то пусть [тот, кто держит его в заточении,] выдает ему по фунту муки в день, а при желании может давать и больше.
5. Тем временем, [т. е. пока должник находился в заточении], он имел право помириться [с истцом], но если [стороны не мирились, то [такие должники] оставались в заточении 60 дней. В течение этого срока их три раза подряд в базарные дни приводили к претору на комициум и [при этом] объявлялась присужденная с них сумма денег. В третий базарный день они предавались смертной казни или поступали в продажу за границу, за Тибр.
6. В третий базарный день пусть разрубят должника на части. Если отсекут больше или меньше, то пусть это не будет вменено им [в вину]70.
Ну, как-то так. Месяц на то, чтобы расплатиться. Потом два месяца в колодках и либо на продажу, в рабы, за Тибр, либо на месте разрубить, что не мучился. Я думаю, российские конкретные пацаны бы одобрили. Впрочем, судя по публикациям в СМИ, примерно так у них дела и поставлены. Все в лучших демократических традициях. Обкатанных двумя с половиной тысячелетиями демократического развития.
А о чем же не было сказано ни слова? Нет, уважаемый читатель, с вами не интересно! Вы опять сразу обо всем догадались. Конечно же, ни слова не было сказано о правовом регулировании пользования государственными землями. О раздачах государственных земель – ни слова! Вот ведь, с-с-с-у… <удалено цензурой>
Между тем, как попытки реформ подавлялись в самом зародыше, – подводит предварительные итоги Теодор Моммзен, – «неурядица становилась все более и более невыносимой, так как, с одной стороны, государственная земельная собственность все более и более увеличивалась благодаря удачным войнам, а с другой стороны, крестьянство все более и более обременялось долгами и беднело»71.
8. Казнить нельзя помиловать. Лициниевы законы и
Золотое Столетие Римской республики
Новая попытка предотвратить гибель римского крестьянства, а вместе с ней и Римской республики, принадлежит народным трибунам Гаю Лицинию и Люцию Секстию. Как это уже стало в Риме доброй традицией, они выходят с инициативой, конечно же, очередного аграрного закона. Который, по сути своей, не отличается ни от аграрного законодательства Сервия Туллия, ни от закона Спурия Кассия.
Вот ведь, люди! В течение уже двух столетий долбятся лбами в одну и ту же дверь, а толку – только лбы расшибают! Нет, не таков римский политический класс, чтобы вот так вот просто, взять и слить свои экономические интересы! Пусть погибнет народ, но восторжествует… Что, думаете закон? Какой уж там закон – экономические интересы крепкой, сплоченной и энергичной римской земельной олигархии! Да, вот так будет правильно.
И, тем не менее, несмотря ни на что, народные трибуны вновь выдвигают закон. В собственно аграрной своей части он предписывал:
не дозволять
См.: Хрестоматия по истории Древнего мира. Т. III. Рим / под ред. акад. В. В. Струве. М., 1953. С. 21—33.
Теодор Моммзен. История Рима Т. I. С. 242.
