рассмеяться, будто мне по-прежнему тринадцать лет. Но, кажется, он был далёк от этого. И странно серьёзен. Смотрел на меня, и будто решал какую-то серьёзную проблему. Он молчал, и я молчала. И поневоле тоже его разглядывала, понимая, что моя первая мысль была верной – ему совершенно нечего здесь делать. Даже дорогой массивный джип смотрелся несуразно на узкой, разбитой улочке, по которой я обычно возвращалась домой с рынка, чтобы срезать угол. Да и сам Сергей, в костюме и белоснежной рубашке, выглядел заплутавшим принцем. Ворот рубашки дерзко расстёгнут, ткань на широкой груди натянулась, когда он руки в карманы брюк сунул, и мой взгляд неизменно возвращался именно к его груди, не знаю почему.
Наконец на его лице появилась добродушная улыбка.
– Ах да, твоя работа. Русская литература, высокая проза… – Потом сделал шаг и протянул руку. – Давай сумку. Ты чего сама тяжести таскаешь?
– А кто, если не я? – не на шутку удивилась я. Сумку отдала, пальцы сами разжались, как только его прикосновение почувствовала. Хорошо он успел сумку перехватить, а то бы она всем весом мне на ноги шлепнулась. Я злилась на себя за то, что так нервничаю и волнуюсь в его присутствии, а ещё ломала голову, как мы могли встретиться на улице? Глупо, случайно… Я даже не мечтала об этом никогда.
Сергей, кажется, развеселился от моего нелепого ответа. Открыл заднюю дверь автомобиля, и поставил сумку на пол. А потом распахнул переднюю дверь и взглянул на меня выжидающе.
Я, признаться, растерялась. Вот так просто взять и сесть к нему в машину? Да что же это происходит сегодня?
В машину я села, и украдкой на Сергея поглядывала. Он автомобиль обошёл, я отметила про себя, сколько уверенности и твёрдости в каждом его движении. А у меня в голове полная сумятица, щёки горят, ладони влажные, я осторожно вытерла их о джинсы, и поторопилась улыбнуться, когда Сергей устроился на водительском сидении. Но и не подумал за руль взяться, повернулся и на меня посмотрел. Снова разглядывал, а я нервничала, не понимая, с чего вдруг такое внимание.
– Расскажи мне про работу.
– А что про неё рассказывать? Я в нашу школу вернусь. Вы тоже там учились, да?
– Там. Кроме уроков физкультуры ничего хорошего не вспоминается, – рассмеялся он. – Михалыч меня драться учил. Это наш физрук был, бывший боксер…
Я кивнула.
– Евгений Михалыч и сейчас работает.
Сергей не на шутку удивился.
– Серьёзно, что ли? Ничего себе. Я думал, он помер давно.
Я укоризненно взглянула, а Сергей добродушно рассмеялся и руки поднял, вроде бы сдаваясь.
– Глупость сказал. Пусть живёт, я только рад. Неплохой мужик, правильный. – Он положил одну руку на руль, и я задержала на ней свой взгляд: на белоснежном манжете рубашки, на сверкающем циферблате часов, на широкой ладони, на костяшках его пальцев. Ладонь на самом деле была широкая, и у меня отчего-то под ложечкой засосало.
