о из детей не проснулся! Миавель прекрасно понимала, что стоит заплакать хоть одному младенцу – незамедлительно последует цепная реакция и вскоре маленький приютный дом наполнится множественными криками. Эх, зря она сегодня отпустила нянечку! Да ведь заранее обещала дать той отгул в связи со свадьбой сестры.
Очередной росчерк молнии за окном, и по комнате вновь прокатился громовой раскат.
Трехмесячный мальчик, с большим некрасивым пятном на щеке завозился и начал тихо хныкать.
Выругавшись себе под нос, Миавель поспешила подхватить кроху на руки и, проклиная разыгравшуюся на улице непогоду, принялась укачивать беспокойного карапуза.
– Не реви! Не реви! – приговаривала она едва слышно, и только убедившись, что мальчишка вновь заснул, позволила себе облегченно выдохнуть.
Аккуратно положив своего подопечного в кровать, женщина направилась на кухню. Сегодня ей вряд ли удастся поспать, так что стоит заварить себе литэ покрепче, да вновь вернуться к вязанию.
Но увы, ее планам не суждено было сбыться.
Едва Миавель поставила на плиту пузатый, уже порядком закопченный чайник, как в дверь постучали.
– Кого там Мрак несет среди ночи?! – зло поинтересовалась она, торопливо подойдя к двери.
– Советник, Его Императорского Величества, откройте! – раздался по ту сторону властный мужской голос.
Миавель быстро сотворила отвращающий знак и поспешила распахнуть дверь перед внезапным визитером.
Несмотря на то, что на улице шел сильный ливень, в дом вошел совершенно сухой человек, в простом но элегантном длиннополом плаще и широкополой шляпе.
Как бы ни старалась женщина, но рассмотреть лицо полуночного визитера она так и не смогла. Единственное, что запомнилось ей очень хорошо, это цепкий холодный взгляд серых глаз, от которого у Миавель кровь застыла в жилах. Ей-ей, недаром про О-Гри ходят такие слухи, что у простого народа ладони потеют, и волосы дыбом встают.
– Ты знаешь, зачем я пришел? – не столько вопросительно, сколько утвердительно произнес мужчина.
Миавель, от страха потерявшая дар речи, лишь нервно кивнула.
– Показывай детей! – приказал О-Гри и женщина поспешила проводить гостя в комнату где в кроватках мирно сопели ее маленькие подопечные.
Мужчина легким щелчком пальцев создал у себя над головой небольшой, светящийся бледно-синим светом шар, и медленно направился вдоль детских кроваток.
– Нет, нет, этот тоже нет, – бормотал он, делая над каждым младенцем замысловатые пассы и переходил к следующему ребенку, – хм… а вот это уже кое что…
Миавель досадливо закусив губу, смотрела на то, как О-Гри склоняется над двухмесячной девочкой, которая словно почувствовав присутствие постороннего, начала хмурить крохотные бровки и недовольно кряхтеть.
– Да, – решил наконец мужчина, указывая пальцем на малышку, – эта подойдет. Собери ребенка.
– Прямо сейчас? – растерянно прошептала женщина, – О-Гри, но как же так… на улице такая гроза…
– Тебя это не должно волновать. – Отрезал ночной визитер, и не дожидаясь ответа уверенно двинулся в прихожую комнату, которая по совместительству служила маленькой кухонькой.
Миавель осторожно, стараясь не разбудить, взяла ребенка на руки, и нежно провела рукой по шелковистому пушку темных волос:
– Бедная девочка. – Одними губами прошептала она, прижимая легкое детское тельце к груди. – Быть тебе теперь игрушкой богатеньких деток.
Миавель искренне любила всех своих маленьких воспитанников, но к этой крошке, с невероятно осмысленным для столь ничтожного возраста взглядом синих глаз, женщина привязалась особенно. Эх, если бы не этот проклятый Мраком О-Гри, она может и сама удочерила малышку, да не судьба.
Завернув младенца в дополнительное теплое одеяльце, Миавель вынесла драгоценный сверток в проходную комнату, где ее уже ожидал раздраженный задержкой О-Гри.
Не сказав ни слова, мужчина принял ребенка из рук женщины и, развернувшись, направился к входной двери.
– О-Гри! – окликнула его Миавель, когда ночной гость уже вышел за порог.
Посланник Императора обернулся, и женщина едва удержалась от того, чтобы не отшатнуться, когда увидела, как блеснули стальным отливом серые глаза мужчины. Переборов внезапно накатившую волну безотчетной паники, Миавель все-таки тихо спросила:
– Что теперь с ней будет?
– Тебя больше не должна касаться ее дальнейшая судьба. Темной ночи.
Вернувшись в дом, Миавель обнаружила на столе пухлый кожаный мешок. Дернув за
