поднимались какие-то пузыри. Вздувались. Лопались.
– Может, его позвала русалка? – нервно облизывая губы, спросил тот, что был в драконьих сапогах.
– За русалкой он бы не пошел, – отозвался проводник.
– А если сбежал? Передумал и сбежал? В озерцо, на тот берег и – фьють?
– Голышом, стал быть? И оставил тут свое копье? И свою плату?..
Проводник подбросил на ладони мешочек с монетами и вопросительно оглянулся на своего спутника. Тот равнодушно кивнул, и мешочек мгновенно скрылся в складках балахона.
– Ишь ты, незадача какая! Видать, чтой-то подкралось ночью прямо по деревьям. Он-то с краешку лежал… Вот оно его и прибрало, стал быть, по-тихому… Надо бы уйти отседова поскорее! – буркнул проводник и, тревожно задирая голову, отправился седлать коней.
И опять они ехали по сырому, враждебному лесу. Изредка он расступался, и заметны становились следы жилья. Живых деревень не попадалось, только заброшенные. Провалившиеся крыши, слепые окна. Улицы были широкие. Дома с резьбой, с черепичными крышами. Выходит, и здесь когда-то жили люди. И хорошо жили, без страха. Когда человек придавлен и всего боится, не станет он строить дома в два этажа с широкими окнами, с резными ставнями, с высокими хлипковатыми дверями. Напротив, закует себя в камень, прижмется к земле, попытается слиться с ней, спрятаться, показаться беднее соседей.
После обеда пришлось проезжать мимо старого кладбища. Проводник зачем-то спешился и шел точно посередине вымощенной камнями дороги. Осторожно шел, с оглядкой, и коня вел только по камням.
– Что случилось?
Проводник дернул головой. Поднес палец к губам, умоляя хранить тишину. Почва кладбища шевелилась. Жирно, неприятно вздрагивала, как трясина. Под землей на небольшой глубине возились гробовщики. Изредка мелькали их узкие зубчатые спины с выступавшими колючими позвонками. Слышно было, как чпокают подгнившие доски гробов и зубы гробовщиков разгрызают сухие кости. Изредка земля начинала кипеть, проваливаться. Бурля, выбрасывала на поверхность фонтанчики песка. Вылетали ржавые гвозди, доски гробов. Под землей угадывалась смертельная, не ждущая и не дарующая пощады битва. Это означало, что гробовщик наткнулся на живого мертвеца, который теперь душит его своими могучими руками. Гробовщик же бьет его хвостом и раздирает лапами. Потом все так же внезапно затихало, и там, снаружи, оставалось неясным, кто из двоих взял верх.
Всадник в желтых сапогах по примеру проводника спешился и повел коня по брусчатке. Ощущая под землей опасное шевеление, его конь шарахался, всхрапывал. Возле небольшого мосточка брусчатка исчезала. Да и сам мост выглядел так ненадежно, что кони не шли на него. Проводник замотал морду своему жеребцу плащом и уверенно перевел его на другую сторону. Собираясь последовать его примеру, всадник стал отстегивать притороченный к седлу плащ. Причем начал делать это на узкой полоске между
