После этого все семь ковриков запрыгнули один в другой и ударили таким зарядом энергии, что пруд в Останкине выкипел до дна. Воды не осталось ни ложки. И это в лютую стужу!
– Да, я видел столб пара, – кивнул Багров.
– Все его видели… Целая толпа людей успела заснять его на телефоны и повсюду выложить. Теперь даже память бесполезно стирать. Но поехали дальше!
На следующем фото была улыбающаяся девушка, делающая селфи на фоне парковой ограды. Багров некоторое время изучал девушку, подозревая в ней полуденную ведьму или вампира:
– Мавка? Зомби?
– Хм… Зубки тебя с толку сбили? Зубки правда примечательные. Но ты ошибся. A posse ad esse non valet consequential[2]. Если это и вампир, то пока не проявившийся. Это будущий стоматолог Зоя Колпакова выкладывает в соцсеть десятую за день фотографию… Не на девушку смотри! На ограду!
Багров стал внимательнее изучать ограду. На барельефе опорной части ограды между нейтральных вазонов и пышных пошловатых цветов был почему-то изображен…
– Дракон! – воскликнул Матвей.
– Да, – согласился Эссиорх. – Дракон подвида anguis in herba[3] спешно пытается замаскироваться. Но у него не получается. Вот тут лапа не до конца цвет поменяла. Тут чешуя на спине… Невероятно! Anguis in herba – лучший в маскировке вид! Если мы увидели его на снимке, значит, он ранен или болен!
– И откуда все это? Новые козни мрака? – спросил Багров.
– Вначале я тоже заподозрил мрак, но после усомнился. Вот этот садовый гном разворотил крыло их резиденции на Большой Дмитровке! – Эссиорх вытащил из папки следующий снимок, явив существо, напоминавшее вытесанного из дубовой колоды лешака.
Вот только это был не лешак. Лешаков Багров в свое время перевидал немало. В этом неуклюжем бородатом «гноме» угадывались огромная сила и одновременно недоработанность, громоздкость. Вытаращенные глаза под косматыми бровями смотрели грозно, но в то же время и наивно.
– Это не творения мрака! Это творения первохаоса! Дети Геи и Урана! – воскликнул Матвей.
– Да, – согласился Эссиорх. – Множество творений первохаоса, которых на земле осталось мало, поскольку магия иссякает, зачем-то спешат в Москву! И у всех есть кое-что общее. Они все изранены или больны.
– Но почему сюда? – спросил Багров.
– Ignoramus et ignorabimus[4], – пожав плечами, ответил Эссиорх, которого явно тянуло сегодня на латынь.
– Ignorantia non excusat[5], – отозвался Матвей, тоже читавший когда-то Тацита и Цицерона с листа.
Эссиорх взглянул на него с удивлением. Потом вспомнил.
– Я как-то всегда забываю, что тебе двести лет, – сказал он.
– Даже чуть больше, – кивнул Матвей.
Глава пятая. Флейта, крылья и спата
Премудрость, благость и всемогущество Божии наипаче в том усматриваются, что Господь каждого из нас ставит на такое место, где мы можем, если захотим, принести Богу плоды добрых дел и
По возможному еще не следует заключать о действительном (
Змея в траве.
Не знаем и не узнаем (
«Незнание не оправдывает» или «Ignorantia non est argumentum» – незнание не довод (
