тебя вроде бы поставили квотербеком. Ты ведь участвовал в отборе прошлой весной. И тебя взяли в команду. – Моим щекам стало тепло, когда он удивленно вскинул бровь, и я догадалась, что, наверное, такая осведомленность выглядит странной, если учесть, что мы не общались с тех пор, как он объявился в середине учебного года в десятом классе. – Ну, в смысле, все об этом говорят.
Он посмотрел на меня сквозь пелену опущенных ресниц, выворачивая наружу рукава футболки. Черт возьми, такие густые ресницы следовало бы объявить вне закона.
– Пытаюсь получить стипендию Университета Мэриленда. Футбол мне в этом не поможет, поэтому я решил сосредоточиться на учебе. Буду пробиваться мозгами, так вернее.
Как это я пропустила новость о том, что он больше не играет в футбол? Впрочем, после его возвращения мы тусовались в разных компаниях, так что ничего удивительного. Я просто предположила, что он изменился. Стал таким же остолопом, как Брок или Мейсон. Хотя с этим я, кажется, переборщила. Дженсена я бы ни за что не назвала остолопом. Этот парень всегда отличался незаурядным умом. Просто я забыла, какой он, настоящий.
Наблюдая за тем, как он натягивает футболку через голову, я уже и не знала, радоваться или сожалеть о том, что от меня прячут тело, рождающее буйные фантазии.
– Итак, – сказал он, когда футболка опустилась, скрывая кубики живота. – Ты хочешь научиться самообороне?
Я обомлела.
– Ты знал, что это я, когда к тебе обратилась мисс Рид?
Его глаза сверкнули в ярком сиянии ламп дневного света.
– Да.
– И ты согласился?
Он коротко рассмеялся, словно его это позабавило.
– Да.
– Не понимаю.
Дженсен пробежался пальцами по волосам, слегка наклонив голову набок и окидывая меня взглядом, в котором сквозило еле сдерживаемое недовольство.
– Ладно. Ты просила мисс Рид помочь найти кого-то, кто может научить тебя самообороне?
– Да, но…
– И она это сделала. Поймала меня перед обедом и спросила, могу ли я научить тебя некоторым приемам. Я сказал «да». – Он опустил руку. – И вот мы здесь. Нетрудно догадаться, почему.
Мои глаза сузились.
– Я не тупая. И могу проследить цепочку событий.
– Знаю. Ты далеко не тупая.
– Но я все равно не понимаю, почему ты согласился мне помочь. Ты же…
Его глаза превратились в тонкие щелочки, когда он сделал шаг вперед.
– Я что?
Все инстинкты вопили, призывая меня бежать отсюда, но я не шелохнулась.
– Ты же плохо ко мне относишься.
Кривая усмешка стала шире.
– Ни разу за всю свою жизнь я не сказал, что плохо к тебе отношусь, Элла.
От того, как он произнес мое имя, меня бросило в жар. Он никогда не произносил мое имя так. Внезапно он оказался прямо передо мной, так близко, что его кроссовки касались пальцев моих ног, как утром в школе. Если не считать сегодняшнего
