и пожеланиями
Пролог
Май 1496 г.
Горы Чевиот-Хилс
Граница между Англией и Шотландией
Вытянувшись во весь рост, Лахлан Мак-Рат лежал на пропитанной кровью земле. Он вглядывался в безоблачное утреннее небо и слушал, как стонут измученные болью раненые.
Весенняя трава, густая и яркая, была покрыта телами погибших и умирающих. Появились первые лучи солнца и рассеяли предрассветный туман над вершинами холмов. Легкий ветерок покачивал опущенные головки желтых лютиков и голубых колокольчиков. Обезображенные трупы, многие с обрубленными конечностями, лежали среди цветов, глядя застывшими глазами в небеса. Продавленные шлемы, сломанные мечи, топоры и копья были безмолвными свидетелями жестокого сражения. Оставшиеся в живых боевые кони мирно щипали траву рядом с телами своих павших хозяев.
С рассветом сюда сползутся мародеры… Они уже ждут удобного момента, чтобы снять с мертвых все, что представляет хоть какую-нибудь ценность: доспехи, кинжалы, сапоги, ремни. Хорошо, если первыми появятся шотландцы. Если же нет, то его ожидает неминуемая смерть. И ему, черт возьми! остается только одно – ждать. Лахлан лежал, придавленный к земле трупом своего коня. Всю ночь он пытался освободиться, но безуспешно.
Накануне вечером шотландцы и англичане яростно сражались в широкой холмистой долине. В пылу битвы всадники уносились вперед, оставляя на земле тех, кого выбили из седла. И только когда стало так темно, что невозможно было отличить друга от врага, бой прекратился. Неизвестно, чем он закончился, так как победитель определился где-то вдали, за много миль от этого поля.
Лахлан, черт побери, сам виноват в том, что с ним случилось, так как в эту вылазку на территорию Англии он отправился вместе с королем Джеймсом ради забавы. Он собирался доставить в замок Роксборо четыре пушки и фламандского мастера-канонира, который должен был обучить воинов стрельбе из них, и сразу же вернуться на корабль. Однако потом Лахлан изменил свое решение. После скучного, небогатого на события плавания на «Морском ястребе» из Нидерландов в Эдинбург ему еще пришлось сопровождать в крепость огромные пушки, которые тащили волы в упряжках. Переезд был довольно утомительным, захотелось немного взбодриться и развлечься.
Когда он узнал, что король поведет небольшой отряд в Нортумберленд, чтобы отбить домашний скот, захваченный английскими разбойниками, то не смог устоять перед искушением и присоединился к нему. Ничто так не волнует кровь мужчины, как рукопашная схватка с давнишним противником.
Шотландцы не ожидали, что лорд Дакр, губернатор приграничных земель, сможет собрать такой хорошо вооруженный и значительно превосходящий по численности их собственный отряд. В результате увеселительная прогулка превратилась в смертельную битву.
Тягостные мысли Лахлана были прерваны чьим-то зовом о помощи. Лежавший неподалеку раненый английский солдат, который всю ночь стонал от боли, приподнялся на локте:
– Личестер! Сюда, сэр! Это я, Уилл Джеффрис!
Прикрыв глаза, Лахлан наблюдал за ним. Он заметил, что появился еще один англичанин. Облаченный в великолепные доспехи, какие носили только знатные и богатые люди, тот ехал на огромном, покрытом попоной вороном коне. Он явно кого-то искал, так как вел под уздцы оседланного гнедого жеребца размерами поменьше, чем его. Этот конь явно ждал своего седока.
– Я здесь, маркиз, – едва слышно окликнул его юноша, назвавший себя Уиллом Джеффрисом.
Подняв дрожащую руку, он помахал ею; маркиз Личестер подъехал ближе к своему соотечественнику и спешился.
– Хвала Господу, – хрипло простонал Джеффрис. – Мне рассекли мечом бедро. Рана все время кровоточит. Я боялся, что не доживу до утра.
Личестер не произнес ни слова. Подойдя к раненому, он опустился на одно колено и, приподняв, посадил его. Потом маркиз схватил парня за волосы, зажал в кулаке несколько золотистых прядей и, запрокинув назад голову юноши, ловко перерезал его незащищенное горло от уха до уха. Потом он спокойно вытер лезвие своего кинжала о камзол парня, взял мертвое тело на руки и, подняв его, перекинул через седло гнедого коня лицом вниз.
Английский вельможа огляделся по сторонам, очевидно проверяя, не видел ли кто-нибудь, как он совершил это хладнокровное убийство. Лахлан лежал неподвижно, затаив дыхание и прикрыв глаза. Убедившись в том, что его никто не видел, маркиз сел на своего коня и, подхватив поводья второго жеребца, ускакал прочь.
Лахлан медленно перевел дыхание.
Вот ведь сукин сын.
Он знал, что англичане – кровожадная нация, но даже не предполагал, что они способны убить беззащитного соотечественника на опустевшем поле боя.
Кто же этот
