волосы прикрывали мою светлую кожу, уберегая ее от появления веснушек или чего похуже – Роберт до смерти боялся, что в один прекрасный день вернется домой и обнаружит, что жена его стала от солнца красной, как вареный рак, или стала похожа на Коричневую Деву[6] из известной баллады.
До этого случая за всю свою жизнь я ни разу не болела! Я всегда была сильной и счастливой деревенской девушкой с румяными щеками и сияющей улыбкой. Я буквально излучала здоровье и энергию. Разумеется, на жилистого и мускулистого кузнеца в женском платье я тоже не походила, но, пышнотелая и цветущая, всегда выглядела сильной и жизнерадостной – в отличие от придворных дам с фарфоровой кожей, поддавшихся новомодным веяниям и пытающихся заставить весь мир поверить в то, что они от природы изящны и хрупки, словно яичная скорлупа, и что обращаться с ними нужно, как с величайшей драгоценностью мира, которая разобьется вдребезги, стоит допустить малейшую оплошность. Иногда мне кажется, что на самом деле трагедия нашего брака заключается в том, что реальность, окружавшая Роберта, в которой не было места для меня, убила ту новизну и необычность, за которые он меня и полюбил.
Когда небо светлеет, я вижу, как жители Камнора начинают суетиться, двор оживает в предвкушении радости и праздника и все спешат, как обычно, на службу в церковь Святого Михаила, словно дети, которым дозволили наконец выйти на улицу погулять. Сегодня в Абингдоне праздник в честь Девы Марии и открывается ярмарка. Я отпустила туда всех своих слуг и уговорила остальных сделать то же самое, чтобы это воскресенье стало не просто очередным выходным днем, а настоящим праздником, радость приносящим. Я хочу, чтобы они сделали то, чего я позволить себе не могу, – позабыли о своих горестях и невзгодах и повеселились от души, глядя на кривлянье шутов, на фокусников, жонглеров, акробатов и танцующих собачек, полюбовались кукольными представлениями и послушали шутки клоунов. Хочу, чтобы они танцевали и пели, узнали свое будущее у предсказательницы, загадали загадку «ученой свинье», подивились небывалым чудесам природы вроде двухголовой овцы, испытали свои силы и выиграли награды для своих возлюбленных, испили сидра и отведали пирогов. А наевшись до отвала, пусть накупят у торговцев, следующих за ярмарками, словно блохи за уличным псом, на заработанные тяжким трудом гроши всяких безделушек и прочих мелочей.
Мои слуги всегда были так добры ко мне, терпели все мои выходки и причуды, все мои слезы и страхи, мою вечную грусть и сентиментальные мечты – ведь в последнее время часто случалось так, что я не отличала вымышленное от действительности. Знаю, именно за это им и платят, но едва ли кому-то доставляет радость прислуживать больной женщине, дышать зловонным и застойным воздухом в ее комнате, бесконечно менять залитое гноем белье, стирать пропитанные потом простыни и ночные рубашки, опустошать тазы и ночные горшки, носить болезной питательные бульоны и уносить их обратно нетронутыми, делать припарки на пока еще живую
Коричневая Дева – героиня одноименной средневековой поэмы о женском постоянстве.
