сквозь жалюзи на бушующие толпы, и вдруг – бац! В каких-то десяти метрах от его любопытного носа. Даже очки слетели…
Чудны дела твои, Господи…
– Так что же я могу для тебя сделать, милый друг Эдик? – спросил американец.
– Ты можешь сделать так, чтобы этому идиоту не дали политического убежища.
– Но… я не могу, Эдик. Это – суверенное дело…
– Билли, хули ты мне-то рассказываешь эти сказки?..
– «Били-хули»? – заинтересовался Билл Крайтон. – Я этого ещё от тебя не слышал. Это что за форма?..
– Да, извини, я плохо контролирую себя… Устал… Веду себя как гусар в бардаке… Обычно я не позволяю себе засорять речь лишними словами…
– Почему? Вполне симпатичное слово. Некоторые слова, которым ты меня научил, я иногда употребляю, помогает…
– Эти слова… они омонимичны. Мои сотрудники – люди эмоциональные, могут не так истолковать, а я потом объясняй, что имел в виду совсем другое… Ну да ладно! Мы всё не о том. Билл, мне надо, чтобы этот кретин не получил здесь политического убежища! Иначе мне конец. Понимаешь?
– Понимаю.
– И чтобы об этом не написали в местных газетах.
– Тоже понимаю.
– И не говори мне, что ты не можешь повлиять на них. Тебе достаточно слово сказать – и урода отправят домой законным порядком. В старые добрые времена ему бы дали по башке, вкололи триметилфтоламин и отправили бы нах хауз цурюк дипломатической почтой. А теперь все обдристались, боятся его пальцем тронуть, права человека соблюдают, паразиты. А тебе ничего не стоит сказать слово, чтобы… Его даже не расстреляют, Билл! Не те времена. Будет в Лефортовском изоляторе портреты сокамерников рисовать. Но у меня будет шанс избежать неприятностей. Если же его здесь оставят, то мне конец. У нас таких вещей не прощают. Малейшая закавыка в отношениях с местными властями – и следует разбирательство…
– Та, я знаю. После того, как погиб твой человек, к тебе приезжали три офицера: генерал, полковник и майор.
Петров печально покачал головой. Спрашивать, откуда ЦРУ известно об этом, ему уже не хотелось. Однажды он спросил и получил ответ: что, дескать, даём объявление в газете и нанимаем трёх секретарш, потому что очень много звонит желающих поделиться секретной информацией. Как во всякой хорошей шутке, в этой шутке шутки была только доля.
– Хорошо, Эдик, – сказал Билл Крайтон. – Я сделаю все, что могу.
– То есть этому гаду не дадут политического убежища, да, Билл?..
– Я сделаю все, что могу, – раздельно повторил американец.
Петров посмотрел на растерзанную курицу у себя в тарелке. Аппетита не прибавилось, а это – верный признак, что ни хрена для него не сделает чертов америкос: желудочная интуиция, братцы, великое дело!
– Если ты сегодня не сделаешь все, что можешь, Билл,
