style="font-size:15px;"> – Так что, ты думаешь немедленно же начать действовать? – спросил Проворов.
– Именно немедленно, – подтвердил Чигиринский, – то есть с сегодняшнего же вечера.
– Даже с сегодняшнего вечера?!
– Да, сию минуту, не выходя из этой комнаты. Чигиринский улыбнулся, протянул руку по направлению к двери и повелительно произнес:
– Спи!
Вслед за этим за дверью послышалось падение тела.
– Ну да, я так и думал! – усмехнулся Чигиринский. – Это Нимфодора подслушивала нас, и мы начнем с того, что узнаем, делала ли она это просто по своей давней привычке, из любопытства, или же это ей поручено и она шпионит за нами.
Нимфодора была одной из двух старых приживалок покойной фрейлины Малоземовой, оставшейся в наследство Проворовым вместе с домом и проживавшей теперь там.
– Встань, отвори дверь и входи к нам! – приказал Чигиринский, опять протягивая руку.
Через минуту дверь отворилась, и Нимфодора с открытыми, но неподвижными, как у лунатика, глазами появилась, послушно повинуясь, видимо, не своей, а чужой воле.
– Мое вам почтение! – насмешливо произнес Чигиринский, но Нимфодора остановилась, продолжая без выражения глядеть перед собой.
– Скажи, тебя кто-нибудь подговорил следить за нами и подслушивать?
– Да, – произнесла как-то беззвучно Нимфодора.
– Тебе за это платят?
– Нет.
– Значит, только еще обещали заплатить? Да? Сколько?
– Триста рублей.
– Ого! – воскликнул Чигиринский. – Значит, ради нас не скупятся на расходы!
– Он сказал мне, что и еще даст, если только я буду аккуратно приносить ему сведения.
– Кто же это «он»?
– Доктор Пфаффе.
– Это тот немец, который приходил лечить Сергея Александровича?
– Да.
– Он живет поблизости? Ты его давно знаешь?
– Да, он лечил покойную фрейлину, нашу благодетельницу.
– Отлично! Когда ты должна прийти с отчетом к доктору Пфаффе? Сегодня же вечером?
– Нет, сегодня вечером его не будет дома. Завтра утром.
– Хорошо. Теперь ты забудешь навсегда все, что узнала, подслушивая тут у дверей, а завтра утром отправишься к доктору Пфаффе, как он сказал тебе, и заявишь ему, что Сергей Александрович после его ухода очнулся очень не скоро и весь вечер и ночь чувствовал себя нездоровым, а я оставался при нем до двенадцатого часа, и ты видела, как в двенадцатом часу я оделся в шубу и, никому не говоря, ушел из дома. А теперь вернись к себе в комнату, ляг в постель и спи до завтрашнего утра! Ступай!
Нимфодора повернулась и пошла, точно была неживым человеком.
– Ну, а теперь мне пора! – сказал, вставая, Чигиринский.
– Куда
