Я волнуюсь за нее.
– Вы не пробовали давать ей несколько капель настойки зверобоя?
– О зверобое я не подумала. Надо попробовать.
– Король непременно хочет выдать ее за Томаса Сеймура. По-моему, неплохая партия для нее, – продолжил Хьюик. Он обронил последнее замечание вскользь, это всего лишь слух, сплетня, но внезапно на ее лице появилось нечто вроде отчаяния.
– В чем дело? – спросил он.
– Только не за Сеймура! – выпалила Катерина. – Мег ни за что не выйдет за Сеймура.
– Так, значит, Сеймур нравится вам?! – ошеломленно восклицает он.
– Этого я не говорила.
– Да, но все написано у вас на лице. – В самом деле – как будто проступает узор на ковре. Подумать только, Сеймур – не кто-нибудь! Король ни за что на это не согласится – об этом даже думать не стоит.
– Я не хочу его любить. Хьюик, я так смущена, так запуталась.
– Вы должны забыть его.
– Знаю, что должна. А вы… – она понизила голос до шепота, – вы ничего не скажете?
– Ничего. Даю слово.
Катерина отвела глаза в сторону, и он понял, что она не до конца доверяет ему. Кому он ближе – ей или королю? В конце концов, он – личный врач Генриха Восьмого. В ее доме он тоже оказался по приказу короля.
– Почему король прислал вас ухаживать за моим мужем? – спросила она, как будто прочитав его мысли.
– Кит, я не могу скрывать от вас правду. – Хьюик закрыл лицо руками. Ему очень стыдно. – Король просил меня сообщать ему о вас. Он давно уже интересуется вами, еще с тех пор, как вы год назад прибыли ко двору, чтобы служить леди Марии. Кит, он приказал мне!
Ну вот, теперь ей все известно. Она прогонит его с позором!
– Вы, Хьюик, шпион?
Он почувствовал, как она уходит от него, как лишает его своей дружбы.
– Возможно, раньше так и было, но сейчас все по-другому. Сейчас я на вашей стороне.
Ему было стыдно смотреть ей в глаза, поэтому он разглядывал аккуратно помеченные ярлычками горшочки и флаконы, стоящие на полках у нее за спиной. Катерина отвернулась. Хьюик читал про себя названия: норичник, таволга, молочай миндалевидный, истод, дурнишник, девясил, лопух… Молчание затягивалось, становилось невыносимым, душило его.
– Кит, – просительно начал он наконец, – мне можно доверять… вы можете мне верить!
– Почему я должна вам верить?
– Тогда я не знал вас… а теперь знаю.
– Да, – прошептала она, – а я знаю вас.
Думает ли она о тайнах, которые связали их? На душе у Хьюика стало немного легче.
– Зуд утих? – спросила она, протягивая ему перчатки.
– Да. Значительно.
– Пойдемте, – она направилась к двери, – меня ждет сестра. Приказать оседлать вашу лошадь? – Она его выпроваживает… Хьюик почувствовал себя жалким и ничтожным. Ему захотелось пасть перед ней ниц и умолять ее о прощении. Но ее вежливая
