правы. Продержалась Светочка всего четыре с небольшим месяца. И месяцы эти стали для Гани кромешным адом. Что было с ребёнком – никто ей толком объяснить не мог. Видимо, на букет генетических дефектов наложились последствия вирусной инфекции, подхваченной девочкой в роддоме.
Малышка надрывно кричала всю последнюю неделю своей недолгой жизни. Когда смолк её последний крик, обезумевшая от страданий и недосыпа мать ещё несколько часов не отдавала посиневшее тельце медсёстрам. Наконец, Гане удалось вколоть дозу снотворного, и крохотный трупик унесли в морг детской поликлиники.
Неделю после похорон Ганя никого к себе не подпускала: она заперлась в детской и не реагировала на призывы мужа выйти наружу. Когда она появилась на пороге кухни, где Паша поглощал яичницу с колбасой, тот не узнал свою жену. Тёмные круги под глазами, глубокая морщина, перечеркнувшая высокий лоб, и седая прядь на левом виске.
– Я ухожу от тебя, Пашгук, – сообщила женщина, прислонившись к дверному косяку.
– Гануся, милая, давай не будем пороть горячку. Тебе нужно отдохнуть, подлечиться, обстановку сменить. Мне врачи советуют Карловы Вары. Давай на пару недель туда махнём.
Ганя отрицательно покачала головой.
– А хочешь – одна съезди. Или с подругой.
– Нет, Пашенька. Ни одна, ни с подругой. И уж тем более не с тобой. Всё. Точка. Наша семейная жизнь окончена. Не перебивай. – Ганя стукнула жёсткой ладонью по дверному косяку. – Я тебя не люблю больше. Я видеть тебя не могу. Я хочу забыть весь этот ужас. А ты – живое напоминание. Поэтому твою фотокарточку я вычёркиваю из своей жизни.
Паша перестал жевать, как-то весь сгорбился и словно уменьшился в размерах.
– Как жить собираешься? – сипло спросил он жену.
– У Кеши квартира есть, как-нибудь перекантуемся, – спокойно ответила Ганя.
– Что? – Паша треснул здоровенными кулачищами по столу так, что тарелка с остатками еды с грохотом полетела на пол. – Кешка, гадёныш, за моей спиной шашни с тобой закрутил! Прибью мерзавца!
– Тихо ты, не психуй. Кентий пока не в курсе.
– Не понял… То есть ты к нему собираешься, а он – не в курсе?
– Ничего, это ненадолго. Ты сегодня с двух до четырёх где-нибудь погуляй, я Кешку за вещами своими пришлю.
– Как пришлёшь? И он согласится? – Паша вытаращил на жену удивлённые глаза.
– Согласится, куда он денется.
– Слушай, я всегда подозревал, что ты чокнутая. Но чтобы до такой степени! А почему вдруг Кешка? Ну почему именно он? Чем он лучше? Он ведь обалдуй, жулик, прохвост, бабник.
– Зато с ним не соскучишься, – вздохнула Ганя. – А ещё у него член маленький.
Паша от изумления чуть не грохнулся с табуретки.
– Как маленький? Ты что, проверяла?
– Пока не проверяла. Мне Настька на огурцах показывала.
– А зачем тебе маленький?
