и переправить Люшкова в СССР – отложить. В Москве с этим не хотели считаться и требовали от резидента действий. Последние радиограммы носили все более ультимативный характер. Угрозы Центра были не пустым звуком, о чем Дервишу говорило то, что их подписывал уже не Шпигельглас, а новый руководитель разведки Владимир Деканозов.
Рискуя собой и агентами – Саем и Ли, Дервиш вынужден был вызвать их на явку. То, что они сообщили, подтвердило его наихудшие опасения: японская спецслужба затевала какую-то крупную операцию. Была ли она направлена против советских резидентур, действовавших в Маньчжурии, или имела другую цель, оставалось только гадать. На операцию был наложен гриф особой важности, о ее замысле знал узко ограниченным круг лиц: глава японской военной миссии в Маньчжурии генерал Сигенори Янагита, руководитель советского направления в разведке полковник Сабуро Такеока и начальник контрразведки полковником Хидэки Сасо. Имел ли к ней отношение Люшков, ни Сай, ни Ли такими данными не располагали. Окончательно все запутал эмиссар из Токио Хироси Угаки.
24 сентября он прибыл в Харбин. Звание – майор и специализация – проведение специальных операций – это было все, что Саю удалось узнать о нем. Дервиш надеялся, что другой агент – Леон – сможет пролить свет на загадочный визит Угаки и с нетерпением ждал явки с ним. Ее время истекло, когда на лестнице запасного выхода раздались легкие шаги. Он вытащил из-за пояса пистолет, передернул затвор и прислушался. Его обостренный опасностью слух уловил лязг металла и после короткой паузы раздался условный стук. Дервиш с облегчением вздохнул, спрятал пистолет и открыл засов на двери. В прихожую вошел Леон. В гражданском платье при слабом освещении агент выглядел как юноша. Тепло поздоровавшись, Дервиш принял у него плащ, повесил на вешалку и, проводив в столовую, предложил чай с пампушками.
– Спасибо, Саныч, у меня мало времени, – отказался Леон.
– Пять минут ничего не решат, а по такой погоде чай со смородиной – лучшее средство от простуды.
– Нет, нет, с той птицей, что прилетела из Токио, контрразведка нам шагу не дает ступить.
– Его звать Угаки, а звание майор? – уточнил Дервиш.
– Да, – подтвердил Леон.
– Что можешь сказать о нем?
– То, что важная птица, нет никаких сомнений. Такеока следует за ним как тень.
– С какой целью Угаки прибыл в Харбин?
– Не знаю, он общается только с Такеока.
– И о чем они говорят?
– В моем положении водителя мало что услышишь.
– О, так ты их возишь! – оживился Дервиш.
– Да, несколько раз.
– Так все-таки о чем-то они говорили?
– О жизни в Токио и в Харбине.
– И все?
– Еще вспоминали про какого-то Нагумо, погибшего в Индокитае.
– А что-нибудь об операциях против нас у них проскальзывало?
– При мне речь не шла.
