тряски. Маклярского и Ильина швыряло из стороны в сторону. Они вцепились в страховочные ремни и сжались в комок. Казалось, что вот-вот, и самолет развалится на части, но опытные пилоты быстро погасили скорость и свернули на стоянку. Двигатель в последний раз устало всхлипнул и затих. Лопасти винтов, по инерции несколько секунд покромсав воздух, бессильно обвисли.
Общий вздох облегчения прозвучал в салоне. Из хвоста «Дугласа» показался бортстрелок, проскочил к двери, распахнул ее настежь и опустил трап на землю. Струя свежего воздуха, в котором смешались запахи керосина и молодой зелени, ворвалась в салон и вызвала оживление среди пассажиров. Первыми на выход потянулись офицеры Генштаба, за ними последовали Ильин и Маклярский. У трапа их встретил худощавый капитан со знаками отличия сотрудника госбезопасности. В отблесках костров его исхудавшее лицо напоминало пергаментную маску, блокада сказывалась не только на мирных жителях, но и на военных.
– Капитан Самойлов, старший оперуполномоченный 2-го отделения особого отдела Ленинградского фронта, – представился он.
– Майор Ильин, начальник 2-го отдела 3-го управления НКВД СССР. Капитан Маклярский, заместитель начальника 2-го отдела 4-го управления НКВД СССР, – отрекомендовались они.
– Как обстановка, товарищ капитан? – поинтересовался Ильин.
– Тяжелая, но держимся. Вчера отбили очередную атаку фрицев на Пулковских высотах, – доложил Самойлов.
– Ну ничего, недолго им осталось атаковать. Всыпали под Москвой, всыпим и под Ленинградом! – без тени сомнений заявил Ильин и поторопил: – Ну что, поехали, машина где?
– Здесь, недалеко. Следуйте за мной, только под ноги смотрите. После последней бомбежки сам черт ногу сломит, – предупредил Самойлов и шагнул к провалу в стене. Ильин и Маклярский последовали за ним. Стоянка машин находилась в двух сотнях метров, в капонире, отрытом в земле, сверху от вражеской авиации ее закрывала маскировочная сетка. По дороге к ней Самойлов не удержался и спросил:
– Как у вас в Москве, по-прежнему бомбят?
– Отбомбились. С марта фрицы носа не показывают, – развеял его тревогу Ильин.
– А у нас дня не проходит, чтобы не было налета. Вам повезло, ночь прошла спокойно.
– Будем надеяться, что и дальше повезет, – добродушно произнес Маклярский и поинтересовался: – Тебя как звать?
– Михаил, – ответил Самойлов.
– Меня тоже, выходит, тезки.
– Выходит так, – обронил Самойлов и, помявшись, обратился к Ильину: – Товарищ майор, а что в Москве слышно про наше наступление?
– Будет наступление, Миша! Обязательно будет! Погоним фрица до самого его логова, до Берлина, – заверил тот.
– Скорее бы, а то невмоготу. От голода померло жуть сколько. Дети, старики, сил нет смотреть.
– Война, Миша, но ничего, сдюжим.
– Оно,
