здесь ведь не Москва – область. Чаю попьем?
Но чаю они не попили. Прямо там, на крыльце, снова стали целоваться. Потом она повела его по узкой лесенке наверх, в мезонин, и там была какая-то комната, какая-то деревянная кровать, и, кажется, луна в окошке, но Егор по сторонам не смотрел, не до того было.
Надежда оказалась девушкой страстной, нежной, ласковой. Можно сказать, повезло Дорину. Никогда еще он не чувствовал себя таким желанным, таким любимым. Ну и вообще – здорово было. С другими девчонками не сравнить.
Он и после тоже блаженствовал, когда уже всё закончилось. Лежал на спине, курил папиросу, она перебирала ему волосы, терлась о плечо щекой.
Потом вышла, и донесся звук льющейся воды. Хорошо, когда жилье с удобствами. И комнатка мировая. Чистенькая, с фотографиями на стенах, шкаф вон с книгами.
Тут папироса погасла, стал Егор чиркать спичкой – уронил коробок под одеяло. Пришлось зажечь лампу. А как откинул одеяло – обалдел.
Вот тебе на! А кидалась на него, будто опытная-разопытная.
– Я что у тебя, первый? – спросил он, когда Надя вернулась.
– И последний.
– Чего?
– Я еще в детстве придумала: у меня будет только один мужчина – такой, какой мне нужен. Смелый, красивый, а главное – благородный. Я полюблю его на всю жизнь и всегда буду ему верна. Если же такого не встречу, пусть лучше никакого не будет. А увидела тебя, и сразу решила: это он.
Егору стало не по себе. Во-первых, как это так: увидела и сразу решила? Чокнутая она, что ли? Ну и потом, он-то ведь ничего такого для себя пока не решал.
Хотел сразу одеться и уносить ноги – мол, пора, срочные дела и всё такое. Но посмотрел в ее глаза – и не ушел.
– А откуда ты знаешь? Может, я не такой, какой тебе нужен?
Надежда снисходительно потрепала его по челке.
– Знаю, и всё. Ты смелый и благородный. Ты меня спас. Их трое было, и у одного нож, а ты не испугался и всех победил. Еще ты красивый. И глаза у тебя такие, как надо. Уж можешь мне поверить.
И смутился Дорин. Сделалось совестно.
– Да чего, – пробормотал он. – Подумаешь, трое. Я же спортсмен.
– И еще спортсмен, – сказала она.
Короче, Егор не только не ушел, но на всю ночь остался. И правильно сделал, что остался. А может, неправильно. Это как посмотреть.
Потом они говорили про разное – про что придется. Потом снова любились, даже еще лучше, чем в первый раз. Просто удивительно, такая интеллигентная девушка эта Надежда, а не было в ней совсем никакой жеманности.
Незадолго до рассвета заснули. Или, может, она не спала, а только он один.
Во всяком случае, когда Егор открыл глаза, Надежды рядом не было. В окошке синело небо, светило солнце, с крыши капало. Похоже, весна наконец опомнилась, взялась за ум.
Откуда-то снизу доносился звон ложечки о стакан, и гудел что-то неразборчивое густой мужской голос.
Дорин вмиг оценил ситуацию.
Вернулся папаша. Неожиданно – иначе Надя разбудила бы.
