style="font-size:15px;"> Кунфу в китайском нормативном произношении произносится как «гунфу» и означает «высшее мастерство», «чудесное умение», «упорную работу», «мастерский труд». Это слово к боевым искусствам стало применяться, видимо, не ранее середины 2-го тысячелетия н. э.
Другой широкоупотребительный термин – «цюань» («кулак»). Чаще всего под ним подразумевается именно кулачное искусство, бой без оружия, хотя существуют и исключения. Так, в частности, под названием «шаолиньцюань» фигурируют не только методы кулачного боя, но и бой с оружием шаолиньской школы. А «цюань» превратилось в обиходное название для сотен безымянных стилей ушу, особенно начиная с XV в., когда наблюдался наиболее бурный рост школ. С XVII–XVIII в. хроники пестреют сообщениями о том, что тот или иной мастер «создал кулачное искусство» – «цзао цюань». [360]
Если термин «цюань» представлял собой фактически универсальное понятие для боя без оружия практически на всем протяжении истории Китая, то в разные эпохи встречались как бы «уточнения» этого термина. В XVII–XVIII вв. начал активно использоваться термин «цюаньшоу» – дословно «кулак—рука». Слово цюань также обозначало конкретную школу ушу, позже появился термин «цюаньпай» или просто «пай» («направление»), который используется до сих пор параллельно с первым.
В нашей литературе мы можем встретить немало обозначений комплекса ушу. Например, «воинские искусства» [22,23], «военно—прикладные искусства» [3,4]. Существует ли разница между «воинскими» и «боевыми» искусствами? Дело здесь, конечно, не столько в словесной казуистике, сколько в абсолютно различном содержании воинских и боевых искусств. По-китайски для воинских искусств существует особое обозначение – «цзюньши сюньлянь» («воинская тренировка»). Есть также древний термин «бинфа» («воинское искусство», букв. «воинские методы»), в английском переводе – «art of war». Это понятие подразумевало прежде всего способы ведения крупномасштабных сражений, управления войсками, фортификацию, тренировку и закалку воинов. А вот народные методики самосовершенствования, боевые искусства как особый вид высокоэстетизированного искусства, способы психопрактики – одним словом, все, что в конечном счете сформировало культуру ушу, осталось далеко за рамками «воинских искусств», сколь изощренными они бы ни были.
Серьезные возражения вызывает и термин «военно-прикладные искусства». Во-первых, многие стили ушу могли никогда и не являться «военными», а выполняли скорее ритуальную роль. Во-вторых, они могли быть вообще не «приложимы» к какой-либо конкретной утилитарной цели. Здесь достаточно вспомнить тайцзицюань, который мыслился прежде всего системой духовного воспитания личности, а вовсе не подготовки «воинов».
В преддверии неба
Пути боевых искусств сходятся к срединному пути—Дао. И в этом Дао – истинность. От всераскинутого идет к простоте и неприукрашенности. Не отклоняется и не виляет, достигает гармонии и не растекается,
