и все впустую, мне кажется.
– Так я и пытаюсь сделать это. Пытаюсь ее активировать. Чтобы она могла…
– Не знаю, Сал, – перебил Питер. – Не знаю, что у тебя получится, но пока ты ее не активируешь, я туда больше не полезу.
– Но!
– И тебе не советую, – поднял он вверх указательный палец.
– Я и не собирался.
– Да конечно, я знаю, что у тебя есть эта микросхема. Она мне показала. Она много мне показала, прежде чем вырубить меня. Такого, что… – Питер замолчал и уставился в стену напротив.
Люди в белых халатах напряженно замерли перед монитором.
– Она ее подавит, – наконец выдохнул Пит. – Что мы – люди. Немощные. Ах, да, создаем этих монстров, а они контролируют нас. Держат железной хваткой. Ходишь внутри как по струнке, шаг влево, шаг вправо, и тебя сожрали, стерли из памяти, раскололи как орех. А она держится там. Салем, Салем, зря ты это затеял. Я не знаю, что она чувствует. Она же вроде бы и не человек больше, и не в сознании, и в сознании одновременно. Я как будто видел ее, идентифицировал. Понимаешь? Она по большей части спит. Зверюга не пускает ее. Спит или слоняется в этой темноте, не слышит нас, не видит, она даже не знала, что мы тут есть. Пока я с ней не попытался выйти на связь. Чистилище? Ад? Да называй как хочешь! Зря, Сал. Зря ты затеял все это. Отпусти ее. Она умерла, понимаешь? Ее больше нет, ты ее не вернешь.
Жан отвернулся. «Слабак, – промелькнуло в его мыслях».
Сал сел рядом на пол.
– То есть никакой надежды нет?
– Я не знаю Сал, не знаю. Это как раздвоение личности. И она, и не она.
Питер вздохнул и медленно направился в свою комнату.
– Я постараюсь, – сказал он скорее для себя, чем для Пита.
Глава 5
День за днем, по кругу, калейдоскопом запестрели тесты, вопросы, задачи, запахи, музыка, звуки. Ожидаемый эффект полноты эмоциональной карты так и остался за гранью. Эмоционального сочувствия умирающим, сострадания обезображенным в роботе не прибавилось ни на грамм.
Мелькали дни, недели, но исследователь не сдавался. Питер слонялся из угла в угол, не зная, чем заняться, пока не получил очередной заказ. Более ужасающий. Впрочем, от безделья он был рад и ему тоже. Ученый шел к намеченной цели.
Вновь щелкнул выключатель в комнате испытаний, свет залил серое пространство, и тонкий белоснежный шелк полетел на пол, обнажая новые формы А-316. Руки девушки удлинились и свисали до земли, на спине выступали острые гребни антрацитово-серого цвета. Знакомые ритмы бились в динамиках, отражение в зеркале заметалось, глаза вспыхивали искрами, мимика на лице ожила, прежний выученный танец не выходил из-под тонкого невесомого пера. Неуклюжие движения омрачали лицо робота, повороты, волны, взмах рук выводили из равновесия. С трудом удерживаясь и уравновешивая себя, она чудом не падала от смещенного центра тяжести. Музыка стихла. Отражение в зеркале дрожало от напряжения
