сын Огдая решил, что начинается землетрясение. Ведь только тогда колеблется земля и огромные камни подпрыгивают, словно детские мячики – оттого что злобные духи, живущие в ней, идут войной друг на друга. Тут же, впрочем, он отбросил эту догадку. Шевелился один-единственный камень, с глянцевитой и округлой поверхностью, на который его угораздило свалиться, всё же остальное пребывало в неподвижности.
Камень не просто шевелился, он полз. Поначалу Дью не мог ничего разобрать из-за темноты. Но тьма рассосалась: голубевшее полуденным небом отверстие, сквозь которое он проник под землю, давало немного света. К тому же каменные стены подземелья впереди него отбрасывали оранжевые блики, словно где-то за поворотом горел огонь.
В неярком двойном свете Дью с ужасом разглядел, что восседает на спине гигантского жука. Такое диво видел он первый раз в жизни! Мурашки пробежали вдоль позвоночника, и ладони заледенели. Впрочем, сын Огдая тут же сообразил, что жук не причинит ему вред, пока он сидит на нем: любой мальчишка знает, что насекомое не может дотянуться ни челюстями, ни лапами до собственной спины. Нащупав на поясе нож, он стал прикидывать, куда лучше всего всадить лезвие: в огромный, похожий на покрытую глазурью чашу, глаз, либо в маленький шерстистый затылок. Всё остальное было покрыто прочнейшим панцирем, который нечего было и надеяться пробить ножом. Под босыми ступнями панцирь казался не кожистым, а каменным, прохладным и твердым, как булыжник или гранит.
Жук полз неторопливо и спокойно, и невозможно было понять, замечает ли он своего ошеломленного всадника. В неверном свете округлая спина отливала сине-зеленым, как у хорошо прокаленного железа. Пара усиков, похожих на усыпанные иголками ветви, шевелилась по обе стороны головы, ловя не то звуки, не то запахи. Между глазами вздымался блестящий, изогнутый назад рог величиной с хороший кинжал. Он казался отполированным, и его так и тянуло погладить или сжать в ладони. Челюстей и зубов гигантского насекомого со спины Дью разглядеть не мог, и, возможно, это было к лучшему.
Пока мальчик прикидывал и примеривался, сжимая в руке оружие, голоса зазвучали громко и отчетливо, дав иное направление его мыслям. Невидимые пока люди говорили на дорийском наречии, то есть были его сородичами. Судя по отрывистым фразам, заглушаемым ударами металла по камню, они что-то долбили – верно, искали особые камни, из которых куют мечи, топоры и ножи. Дью удивило место, где этим занимались. Добывать железо вблизи от покоящихся мертвых тел? Да еще в праздник, когда все нормальные люди веселятся и отдыхают.
«Поберегись!», «Подай в сторону!», «Помоги-ка!» – рабочие реплики перебивались звоном кувалд и скрипом тачек. Окончательно успокоившись относительно голосов, Дью вернулся мыслями к невозмутимому тяжеловозу. Пожалуй, прежде чем всаживать в него нож, стоит окликнуть мужчин. Пусть полюбуются на небывалое зрелище: оседлавшего чудовище мальчишку! А потом он убьет его. Если жук окажет сопротивление, взрослые мужчины ему помогут. (Но это в самом крайнем случае
