индивидуального полхода, обследования. Ведь прививать надо не веех, а только восприимчивых к той или иной инфекции. Я – за грамотное проведение прививок. Даже борясь с такик грозным заболеванием, как, скажем, оспа. В бывшем же СССР тотальная вакцинация против оспы продолжалась вплоть до 1980 года. Несмотря на серьезнейшие противопрививочные осложнения, вызывавшие, в частности, поражение центральной нервной системы. Но тогда эта тема для общественности была закрытой.
В других странах прививки против оспы делали только тем, кто имел контакты с зараженными. Причем «контактных» помещали в карантин, проводили иные меры профилактики.
У нас же – тотальный охват: «Советский Союз всегда занимал ведущее место в мире по массовости планового использования вакцин… что является оригинальностью нашей позиции…» – писал Петр Бургасов, бывший главный санитарный врач страны. Увы, вчерашнюю «оригинальность» мы сохраняем и сегодня, у нас пытаются бороться с дифтерией, как с оспой.
– Но не поздно ли говорить о грамотном проведении прививок, когда эпидемия уже разразилась и люди умирают от дифтерии?
– Отвечу вопросом на вопрос: почему от дифтерии умирают взрослые люди – им же наверняка делали прививки в детском возрасте? Значит, не в прививках дело. Ими не остановить эпидемию. Необходим комплекс мер. В частности, энергичная деятельность диагностических служб Комитета санитарно-эпидемиологического надзора. Мне кажется, что он утрачивает контроль над ситуацией.
– А правомерно ли говорить об эпидемии дифтерии? Может быть, это просто вспышка болезни?
– Действительно, объявленная «эпидемия» производит странное впечатление. В мировой практике известны пять степеней распространенности инфекционных заболеваний в расчете на 100 тысяч населения – от наибольшей до редко встречающейся. Так вот, если из публикуемых у нас разнящихся между собой данных взять даже самые высокие цифры, ситуация вписывается в четвертую категорию – сравнительно малораспространенное заболевание: до 10 случаев на 100 тысяч населения.
За один год в Москве умерли от туберкулеза 824 человека, от дифтерии же за пять лет – 68 человек. Почему же тогда раздувается опасность «эпидемии дифтерии»?
Может быть, это просто форма давления на «непокорных», которые, прежде чем согласиться на прививку, хотят знать, учтут ли их индивидуальные противопоказания. Не произойдет ли так, что вы получите чужеродные белки в смеси с химическими добавками, например ртутной солью и формальдегидом?
Я бы предложила еще несколько версий, объясняющих, почему Госсанэпиднадзор объявляет дифтерию самым страшным врагом. Во-первых, легче бороться с тем злом, которого меньше.
Во-вторых, это может быть связано с французской фирмой «Пастер Мерье», которая привезла к нам противодифтерийную вакцину с обнаруженным в ней мертиолятом – ртутьсодержащей солью. В Европе производство мертиолята запрещено, и он не находит там сбыта. К нам – пожалуйста.
