результат работы дворников и городовых, стоящих на своих постах в полном параде, с невозмутимой серьезностью во взгляде. Редкие кареты по проезжей части развозили мадемуазелей по домам, после их утренних занятий.
Было заметно, что городок готовится к перемене освещения – на смену газовым фонарям идет электричество, так по крайней мере думается, видя как копошатся служивые над разборкой старых столбов. Городской голова Оводов Николай Васильевич также заверил местных жителей, что вскоре ожидается и водопровод, и даже трамвайная линия.
Возможно городку весьма повезло, что здесь нежданно-негаданно оказался некий архитектор Георгий Артынов. Результат его работы уже виден – Здание женской гимназии, которое было построено в самом начале Почтовой улицы, и возле которого как раз сейчас проходил Григорьев. Смесь классического стиля с модерном – и это можно назвать весьма красивым зданием. Еще говорят, что Артынов уже успел спроектировать и построить синагогу. А еще поговаривают о множестве его других проектов – как-то: оновить центр города, сделать его более изысканным и таинственным, дать городку новый величественный театр, библиотеку, отель и многое другое.
Что-ж, быть может, с такими планами и такими темпами, с каким взялись за обустройство городка – тот в конце-концов превратится в один из прекраснейших уголков империи. И когда нибудь, пребывая в совсем другом месте, Николай будет думать о нем с чувством самой искренней ностальгии. И этот колорит, и это сплетение языков и культур, и еще какое-то непонятное ощущение, которому он не может дать название, но которое как-то связано с Ариной, и будет самым лучшим, что ему, возможно, уготовано в жизни.
Но настроение у него немного ухудшилось, как он только завидел здание Почтово-телеграфной конторы, которая находилась в боковой улочке, примыкавшей к центральной улице городка. Хоть он понимал, что письмо может быть от кого угодно, но почему-то не сомневался ни секунды, что это письмо именно от них. Ведь ему была дана свобода, дана была возможность поработать в этом районе, наладить контакты, узнать перспективы. А он ничего не сделал, он и думать об этом забывал, когда приходилось проводить уроки с детьми, купаться в речке с Генкой, или же гулять с Ариной. Но всему приходит конец. Он догадывался, что теперь он для чего-то им понадобился.
Николай Тимофеевич, невзирая на душившие его сомнения, всё-таки вошел в одноэтажное кирпичное строение, служившее почтовой конторой, о чем и оповещала небольшая деревянная табличка, прибитая у входа.
Помещение было тесное, сырое и темное. Николай вспомнил, как ему не так давно говорили, что работники этой конторы, наиболее часто страдают от туберкулеза, он, так сказать, стал их профессиональным заболеванием, оттого они и не доживают до пенсии, до своих 50 лет. Так как почтальон был болен, то в конторе сидели только два связиста Один немного младше самого Григорьева, второй – видавший виды старик. По приходу посетителя они разом вскинули головы и оценивающе посмотрели.
